Вороний остров

Выражение лица капитана Уокер почти не менялось, пока она говорила, мимика отсутствовала, кожа плотно обтягивала скулы. В ее речи Трэвису послышался какой-то слабый акцент, не похожий ни на нью-йоркский говор, хотя, по словам Хаузер, ее начальница была из Квинса, ни на манеру разговора уроженцев того штата, где Уокер служила до нынешнего назначения. Впрочем, он мог и ошибаться, потому что акцент был едва уловим.

Капитал Уокер меж тем продолжала:

– Впрочем, вы по отзывам были прекрасным полицейским. Лично мне понравилась ваша честность и откровенность при ответах на вопросы, а лейтенант Хаузер вам всецело доверяет. Этого достаточно, чтобы назначить вас в мой отдел. Мы получили федеральную субсидию на повторное расследование давних дел, где остаются неплохие перспективы раскрытия, и это, как говорится, хорошая новость. Плохая же состоит в том, что у нас скопилось более двенадцати тысяч нераскрытых убийств, начиная с середины восьмидесятых. Так что от вас требуется помощь в расследовании хотя бы некоторых из них.

– Есть, мэм.

Уокер кивнула, а затем Маккензи начала перечислять условия, на которых Трэвис может быть принят на работу внештатником. Оказалось, что много ему платить не собираются, но Трэвис не возражал. Он жаждал этого места не только из-за денег.

– Ну что ж, спасибо, что пришли, Фрэнк, – подытожила Маккензи. Она встала и пожала Трэвису руку, а капитан Уокер открыла дверь для него и Хаузер. Не успел Трэвис оглянуться, как они вдвоем с Эми уже ехали вниз в лифте.

– А она ничего, – проговорил Трэвис, когда двери закрылись.

Хаузер улыбнулась:

– Кого ты имеешь в виду, напарник?

– Капитана Уокер.

– Они обе очень крутые.

– Это точно!

– Но у тебя к одной из них точно есть ключик, Фрэнк.

Трэвис нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

– А то ты не знаешь, что говорят о Маккензи? Она же вообще никому и никогда не улыбается. А тебе улыбнулась. Хороший знак! Думаю, ты ей нравишься.

– Чушь собачья, – рассмеялся Трэвис.

– Нет, я серьезно. У тебя когда-нибудь был роман с женщиной-полицейским?

Двери лифта распахнулись.

– Побойся бога, Хаузер. Она лет на десять моложе меня.

– Ну и что?

– И еще она руководит всеми детективами.

– Ну и что?

Он вспомнил, как Кэтрин Маккензи улыбалась ему в лифте тем ранним утром, как ясно дала ему понять, что не согласна с его уходом. Она была женщиной привлекательной, умной, и было в ней что-то еще, вызывавшее его глубокую симпатию.

– Я думал, она мужчинами не интересуется.

– Это только предположение.

– Значит, интересуется?