Вороной жеребец Кагыр-Кана

Так что же лучше: жить в честной нищете — или в богатстве и дерьме? Неужто ж у нас в стране нет третьего пути? Идти в бизнесмены? Перво-наперво, там особая жилка нужна, без которой не продашь. Там врать надо уметь не краснея, вернуться в окно, когда выгнали в дверь, ради прибыли счастливо улыбаться отребью, при необходимости принимать мочу за приятную росу…

Идти в армию? Только не это! Человек, который любит ездить верхом, не будет оседланным. Жить от получки до получки, кочевать по гарнизонам, слышать слова о своем гордом призвании защищать Отчизну — и при этом видеть, что другие обогащаются как только могут и плевать всем им, этим другим, на беды и проблемы своих защитников. И это не говоря уже о «горячих точках»… Кого там защищать-то и за какие-такие высокие идеалы?

Вернуться на родину, на Алтай? У Арсения вдруг защемило в душе. Как же захотелось вдруг домой, в детство, когда все казалось простым и ясным! Небольшое село Курлек, речка Иша, сопка Пышка… Совхозное село Тайна, куда ходили учиться в старшие классы… Село Саразон, в котором жили староверы-кержаки… Как хорошо было-то!..

Покойный дед все любил загадки загадывать: «Четыре солдата в одну яму мочатся» — и весело смеялся, когда маленький Арсенька не мог отгадать, что это вымя коровы. А мать любила песни петь. Так ласково, мягко выводила:

— Тегри този торт шолбон

Чедип тьит кол четпес…

Как это будет по-русски-то? «Четыре звезды — основа неба. Глаза мои видят, а руки достать не могут…» И шлепнет еще по затылку: «Ах ты, битюрь непоседливый!» И приятно было Арсеньке, что мать сравнивает его с шустрой рыбкой…

Может, вернуться? И что там делать? Не тот нынче Алтай, не тот… Молодежь спивается, работы нету, все оказывается в руках пришлых лихоимцев…

Будь он где-нибудь в Германии или во Франции, наверное, пошел бы на вербовочный пункт (судя по фильмам, там их немало) и завербовался бы воевать в какую-нибудь Африку или Америку, воевать хоть за кого-нибудь, но посторонних и не против своих.

Как жить дальше? Что делать? Как быть? Что там учитель говорил о переломных возрастах? Может, и Арсений такой же сейчас переживает? А может просто расстроили его все события прошедших недель? Может, пройдет пару дней, и он опять сможет вернуться к своему ремеслу и вновь станет спокойным и невозмутимым киллером? Ведь таких людей как Витька в бизнесе — раз-два и обчелся. А остальных и давить не так уж грех велик?..

Арсений не заметил как уснул. Он спал одетый, разметавшись на нерасстеленной постели. Рот это был некрасиво раскрыт, редкая щетина покрывала маленький подбородок. В крепкой руке он сжимал недопитый стакан, а на полу теснились бутылки и банки. Потом он слегка повернулся на бок и навалился на стакан. Тонкое стекло лопнуло и несколько мелких осколочков впились ему в ладонь. Арсений закряхтел, сморщился, но не проснулся. Его рука, футболка на боку и покрывало слегка обагрились кровью.

Так он и спал. Богатый. Со смятенной душой. С затуманенным алкоголем мозгом. С окровавленной рукой. Одинокий.

И с душой, которая чего-то хотела, но чего именно — он так и не смог понять.