Вороново крыло

Под покровительством этого джентльмена Морджиане и предстоял дебют на театральном поприще. Не знаю, существовало ли какое-нибудь соглашение между сэром Джорджем Трамом и его ученицей относительно доли прибыли, которая должна была перепадать из ангажементов, устраиваемых им для ученицы; несомненно, что между ними на этот счет было полное взаимопонимание, ибо сэр Джордж при всей своей респектабельности пользовался репутацией необычайно умного человека во всем, что касалось денежных дел, а леди Трам не стеснялась поторговаться в своем высокотрагедийном стиле из-за рыбы и могла выбрать баранью ножку не хуже лучшей экономки в Лондоне.

После того как Морджиана проучилась у Трама каких-нибудь полгода, он вдруг по тем или иным соображениям сделался на редкость гостеприимным хозяином и стал устраивать домашние вечера, собирая на них своих многочисленных друзей; на одном из таких вечеров, как уже было сказано, я имел счастье познакомиться с Морджианой.

Хотя обеды достойного музыканта и не были особенно вкусны, но зато у него в погребе всегда имелось превосходное вино, а приемы, которые он устраивал, и приглашаемые им гости бесспорно заслуживают описания.

Так, например, он встречал меня на Пэл-Мзл с Бобом Фиц-Урсом, к родителям которого тоже был вхож.

— Мои дорогие юные джентльмены, — обращался он к нам, — не придете ли вы пообедать с бедным сочинителем музыки? У меня найдется несколько бутылок рейнвейна «комета» и у меня будет кое-кто из известных лондонских литераторов; надеюсь, вам при вашем уме любопытно будет на них взглянуть. Должен заметить, что это преинтереснейшие особы, мои дороги юные друзья.

И мы принимали приглашение.

Литераторам же он говорил:

— У меня дома соберется небольшое общество, лорд Раундтауэрс, достопочтенный мистер Фиц-Урс из лейб-гвардии и еще кое-кто. Не оторветесь ли вы от непрестанного состязания в остроумии ради того, чтобы тихо и мирно отобедать с несколькими простыми смертными, принадлежащими к лондонскому свету?

Литераторы немедленно покупали новые атласные галстуки и белые перчатки и были в восторге от сознания, что они вращаются в высшем свете. Его высочеству герцогу*** и достопочтенному сэру Роберту*** следовало бы придерживаться точно такого же способа объединения людей, вместо того чтобы приглашать на обед по разу в год то двенадцать членов Королевской академии, то дюжину писателей или ученых, как это у них заведено. Не следует приглашать на обед одних только художников, как созывают фермеров-арендаторов, надо умело сочетать людей искусства с представителями высшего света. Вот, например, один из представителей последней категории Джордж Сэвидж Фиц-Будл, который… Впрочем, вернемся к сэру Джорджу Траму.

Мы с Фиц-Урсом вошли в старый мрачный дом, где лакей-негр провел нас вверх по лестнице и доложил:

— Мисса Фиц-Будл и достопочтенный мисса Фиц-Урс!

Было очевидно, что леди Трам дала соответственные наставления своему чернокожему лакею (ибо, насколько мне известно, в наружности моего друга нет ничего особенно почтенного, если только не считать его непомерного косоглазия). Леди Трам, напоминая собой башню, что против моста Ватерлоо, стоит наверху и обращается к нам с приветствием, изъявляя удовольствие принимать под своей кровлей детей двух лучших учениц сэра Джорджа. У старинного камина сидит дама в черном бархатном платье, с которой оживленно беседует какой-то полный джентльмен в очень светлом сюртуке и пестром причудливом жилете.

— Это звезда сегодняшнего вечера, — шепнул хозяин, — миссис Уокер, или «Вороново крыло». Она разговаривает с знаменитым мистером Слэнгом из… театра.

— Она и в самом деле хорошо поет? — спросил Фиц-Урс. — Мне кажется, она очень хороша собой.

— Мои дорогие юные друзья, вы услышите ее сегодня. Я слыхивал лучших певиц Европы и могу смело поклясться, что она им не уступит. Она наделена красотой Венеры и умом Музы. Это настоящая сирена, сэр, только совершенно безопасная. Она целиком поглощена своим горем и своим дарованием, и я горжусь тем, что благодаря мне в ней развились все эти дотоле скрывавшиеся несравненные достоинства.

— Да что вы говорите! — воскликнул Фиц-Урс, любитель сенсаций.

Просветив таким образом мистера Фиц-Урса, сэр Джордж принимался обрабатывать следующего гостя.

— Добрый вечер, дорогой мой мистер Блодьер, — мистер Фиц-Урс, позвольте вам представить мистера Блодьера. Это наш самый блестящий и непревзойденный ум, его анекдоты в «Томагавке» забавляют нас каждую субботу. Пожалуйста, не краснейте, дорогой сэр, ваши остроты так же злы, как и бесподобны. Очень рад вас видеть у себя, мистер Блодьер, надеюсь, вы унесете с собой благоприятное мнение о нашей звезде, сэр. Как я только что говорил мистеру Фиц-Будлу, она наделена красотой Венеры и умом Музы. Это сирена, но вполне безопасная, — и т. д.