'Вороново крыло'

Не было еще и девяти часов, когда она уже снова оказалась на Кэрситор-стрит и радостно кинулась в объятия мужа, который, зевая и чертыхаясь, проснулся со страшной головной болью после веселого пиршества накануне вечером: ибо, как это ни покажется странным, во всей Европе не найдется другого места, где бы можно было так покутить, как в долговых тюрьмах; я сам могу засвидетельствовать (да не поймут меня превратно, я всего лишь навещал там моего друга), что мне приходилось обедать у мистера Аминадаба не менее роскошно, чем у Лонга.

Нужно, однако, объяснить причину радостного настроения Морджианы, не вяжущегося ни с тем затруднительным положением, в котором находился ее муж, ни с ее собственными ночными терзаниями. Дело все в том, что, когда миссис Уокер утром вышла из дома, в ее руках была огромная корзина.

- Позвольте мне помочь вам, - предложил мальчик-слуга, с необыкновенной поспешностью ухватившись за корзину.

- Нет, нет, благодарю вас, - вскричала с не меньшей горячностью его госпожа, - здесь всего-навсего...

- Ну да, мэм, я так и подумал, - ответил, усмехнувшись, мальчик.

- Это хрусталь, - продолжала миссис Уокер, страшно покраснев. Пожалуйста, позовите кеб и не болтайте ничего лишнего.

Молодой джентльмен побежал исполнять поручение, и кеб подъехал к дому. Миссис Уокер проворно шмыгнула в него со своей корзиной, а слуга спустился к своим друзьям на кухню и сообщил, что "хозяина посадили в тюрьму, а хозяйка отправилась закладывать посуду".

Когда кухарка Уокеров вышла в этот день из дому, она каким-то образом нечаянно положила в свою корзину дюжину столовых ножей и серебряных подставок для яиц. Горничная же миссис Уокер, отправившись на прогулку после обеда, унесла с собой ненароком восемь батистовых носовых платков (с метками ее госпожи), полдюжины туфель, перчатки - короткие и длинные, - несколько пар шелковых чулок и флакон духов с золотой пробкой.

- Обе кашемировых шали уже проданы, - заявила она, - а в шкатулке миссис Уокер ничего не осталось, кроме шпилек и старого кораллового браслета.

А мальчик-слуга бросился в туалетную комнату своего хозяина, исследовал все карманы его костюмов, увязал некоторые в узел и открыл все ящики, которые Уокер не запер перед уходом. Он обнаружил всего лишь три полпенса, вексельную бумагу и с полсотни счетов от лавочников, аккуратно сложенных и перевязанных красной тесьмой. Эти три достойные особы: грум, большой поклонник Триммер - горничной госпожи, сама горничная и полисмен - друг кухарки - в обычное время преспокойно уселись обедать; они единодушно решили, что хозяин окончательно разорился. Кухарка поднесла полисмену фарфоровую кружку для пунша, которую ей дала миссис Уокер, а горничная подарила своему другу "Книгу красоты" за последний год и третий том стихотворений Байрона, лежавший на столе в гостиной.

- Провалиться мне на этом месте, если она не унесла и маленькие французские часы, - сказал мальчик-слуга. Миссис Уокер и в самом деле прихватила их с собой, - они лежали в корзине, завернутые в одну из ее шалей и отчаянно и сверхъестественно долго били, пока Морджиана вытаскивала свою сокровищницу из наемной кареты. Кучер с грустью покачал головой, глядя, как она заторопилась со своей тяжелой ношей и скрылась за поворотом улицы, где находилось знаменитое ювелирное заведение мистера Болза. Это была огромная лавка с выставленными в окне величественными серебряными кубками и подносами, редкостными тростями с золотыми набалдашниками, флейтами, часами, бриллиантовыми брошками и несколькими прекрасными полотнами старых мастеров; на ее двери под словами "Ювелир Болз" крошечными буквами было выведено: "Принимается в заклад".

Нет надобности приводить здесь разговор Морджианы с мистером Болзом, закончившийся, судя по всему, вполне благоприятно, ибо не прошло и получаса, как Морджиана вышла от него с сияющими глазами, вскочила в карету и приказала кучеру галопом мчаться на Кэрситор-стрит; кучер, улыбнувшись, выслушал ее приказ и тотчас же тронулся в указанном направлении со скоростью четырех миль в час.

- Я всегда знал, - проговорил этот философски настроенный возница, если мужчина угодит в каталажку, женщина не пожалеет своих серебряных ложечек.

Он так одобрял поведение Морджианы, что даже забыл поторговаться, когда она стала с ним расплачиваться, хотя она и дала ему только вдвое больше положенного.

- Отведите меня к нему, - сказала Морджиана молодому еврею, открывшему ей дверь.

- К кому это "к нему"? - саркастически передразнил юноша. - Тут двадцать их. Раненько изволили пожаловать.

- К капитану Уокеру, - надменно бросила Морджиана, после чего молодой человек открыл вторую дверь и, увидев мистера Бендиго, спускавшегося по лестнице в цветастом халате, закричал:

- Папа, тут леди спрашивает капитана.

- Я пришла освободить его, - проговорила Морджиана, трепеща всем телом и протягивая пачку банкнотов. - Вот сумма, которую вы потребовали, сэр. Двести двадцать гиней, как вы сказали мне вчера вечером.