Читаем Ворошилов полностью

Перед Ворошиловым, оказавшимся без работы, остро стоял вопрос: что дальше делать?..

После того как он покинул Ростов, очередным пристанищем для него стал Таганрог. В городе, раскинувшемся на берегу Азовского моря, Климу, кажется, улыбнулось счастье: по протекции одного знакомого он устроился на небольшой котельный завод «Нельфиль и К°», который принадлежал бельгийской компании. Мастер по фамилии Стог, узнав о скитаниях Клима, сочувственно отнёсся к нему. Ворошилова приняли слесарем в ремонтно-механическую мастерскую. У него появилась слабая надежда как-то обустроиться.

Был разгар лета, земля благоухала, кругом яркая зелень. Живи и радуйся благодатной приморской природе! Однако радость Клима была недолгой. Через несколько дней его вызвали в контору завода, и тот же мастер-бельгиец, который принял его на работу, с грустной улыбкой объявил ему об увольнении. Он сказал, коверкая русские слова:

— Русская полицай нет корошо. Вам работай нет. — Увидев недоумение Клима, добавил: — Полицай приказ отказать.

На следующий день Ворошилову выдали причитающиеся за проработанное время деньги. Сумма посчитана верно, даже с небольшой прибавкой. Это постарался честный мастер-бельгиец.

И снова скитания по стране...

Более двух лет прошло с того дня, как Клим начал искать работу. Всё это время никакой связи с родственниками, товарищами он не имел. На третий год нестерпимо потянули к себе родные края — Васильевка, завод ДЮМО.

Ворошилов вспоминал: «Сколько дней я добирался до дому и что это была за дорога, не буду рассказывать. Приходилось менять поезда и убежища, мёрзнуть и голодать, терпеть унижения и оскорбления, но я добрался до цели и был безмерно рад этому. И даже задымлённый и пыльный воздух с привкусом заводской гари казался мне каким-то особенно приятным, и я вдыхал его полной грудью»[30].

По приезде в Алчевск Клим, соблюдая конспирацию, перво-наперво побывал у младшей сестры Анны, жившей с Николаем Щербаковым в Старой колонии. У Анны в то время как раз гостила мать. Вечером он незаметно пробрался к дому, где над цокольным этажом, наполовину уходившим в грунт, располагалась квартира Щербаковых.

Встреча с родными была радостной и в то же время болезненной: столько времени не виделись, ничего не знали друг о друге. Особенно тяжело перенесла её Мария Васильевна.

Анна выставила на стол скромное угощение. Окна квартиры глядели во двор, и Клим, сидя у стола, вдруг заметил за занавеской человека. Это был старый знакомый, полицейский агент по кличке Москва, числившийся на заводе ДЮМО рабочим-вальцовщиком и следивший в последние годы за членами кружка Галушки.

Клим ничем не выдал, что обнаружил слежку. Он незаметно предупредил Николая Щербакова о незваном госте. Тем не менее Москва почувствовал, что его засекли, и незамедлительно скрылся из виду.

Клим быстро оделся, простился с родными. Надо уходить, к Щербаковым может нагрянуть полиция.

Оказавшись на улице, Ворошилов едва не столкнулся нос к носу с Москвой, который на минуту раньше успел выскочить за ограду.

Из Старой колонии дорога вела к заводу через Новую. Ворошилов и Москва шли друг за другом по деревянному тротуару, отделённому от дороги глубоким кюветом.

Вечер был ещё непоздний, на улице то там, то тут появлялись люди. Ищейка с видом прогуливавшегося человека безмятежно шагал по тротуару, помахивая толстой суковатой палкой. Климу захотелось взглянуть на шпика поближе, и он прибавил ходу. Поравнявшись с ним, окинул его презрительным взглядом с головы до ног, тот остановился, отвернулся в сторону, как бы рассматривая что-то. Клим двинулся дальше и тотчас ощутил сильный удар палки по голове и руке, которой инстинктивно прикрылся. Это и спасло его от верной гибели.

Он упал в кювет. Москва продолжал бить Ворошилова палкой с тротуара по чём попало. Клим как мог увёртывался от ударов, не в силах подняться с земли.

В этот момент неподалёку оказалась группа заводских парней: ребята шли с гармошкой и пели песни. Полицейский ищейка испугался и кинулся бежать. Парни увидели в кювете бесчувственного Клима, подняли его и понесли в колонию.

Очнулся Клим в комнате на диванчике. На него тревожно смотрели сестра Катя и её муж Иван.

— Пришёл в себя. Слава богу! — выдохнула облегчённо Катя.

Среди молодых рабочих ДЮМО, подобравших избитого, нашёлся один, который признал в нём родственника Щербины. Он работал вместе с Иваном Ивановичем, нередко бывал у него в семье и видел там Ворошилова...

Две с лишним недели пролежал Клим пластом в доме старшей сестры. Полиция его не искала, наверное, там понадеялись, что усердием агента Москвы Ворошилов теперь надолго прекратит подрывную антигосударственную деятельность.

К Климу наведывались товарищи, рассказывали о заводских новостях. В основном эти посещения происходили поздним вечером или ночью.

Постепенно молодой организм набрал силы. Через месяц Ворошилов начал ходить по квартире, а затем стал прогуливаться во дворе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное