Воровка

Сына? Мои ресницы дрогнули. Память лениво шевельнулась. Когда это я спасла его сына?

Старик, видимо поняв, что никакой реакции от меня не добьется, замолчал и, больно подняв мою голову за подбородок, пристально посмотрел мне в глаза. Потоком хлынули воспоминания...

Мне десять лет. Сидя возле печной заслонки, я с восторгом наблюдаю, как на ладони распускается маленький язычок пламени. Мне не больно, я улыбаюсь. Затем подсаживаю теплый язычок на лучину и бросаю ее в печь. Через минуту в печи загорается большое пламя.

— Мама! Мама! — восторженно кричу я.— Я рукой огонь разожгла!

Мне тринадцать. Зима. Холодно. Я размазываю по щекам беззвучные слезы, глядя на холм черной земли. Там, в земле, остались мои мама и папа. Вокруг много людей, некоторые плачут. Я гляжу на новые кресты. Падающий снег белой каймой оседает на темных перекладинах. На плечо мне ложится чья-то рука. Высокий большой мужчина прижимает меня к себе:

— Не бойся, Лайса, я помогу тебе. Со мной не пропадешь. Все будет хорошо!

Задрав голову, я сквозь слезы наблюдаю, как вездесущий снег садится на его рыжую бороду.

Мне четырнадцать. Я вижу, как два горожанина громко спорят, выясняя, кому принадлежат часы, лежащие на тротуаре. Господин справа явно выигрывает в споре благодаря своей наглости и напористости, хотя я четко почему-то знаю, что часы принадлежат господину слева. В итоге «правый» господин, накричавшись вдоволь и собран толпу зевак, поднимает часы и уходит, а обиженный «левый» господин, в силу своего мягкого характера, остается ни с чем. Его робкие замечания никто не желает выслушивать.

На меня же никто не обращает внимания, и я легко следую за «правым» господином. Той же ночью я забираюсь к нему в дом, а утром следующего дня отдаю часы «левому» господину. Радость доброго господина приятно греет душу, а первый заработок за этот странный поступок обещает безбедную неделю. Я с восторгом ссыпаю монеты в карман!

Мне восемнадцать. Не помня себя от радости, я бегаю по своему новому двухэтажному дому. Первая шикарная покупка. Правда, в доме никого нет, лишь я одна. Он немного пустоват. Ничего, зато целых пять комнат!

Мне двадцать, Я выхватываю черного кота из рук фанатичного священника и через портал сматываюсь к себе домой.

— Смотри, киса, это мой дом! — поочередно раскрываю я перед пушистым мурлыкой все двери.— Я приглашаю тебя жить в нем вместе со мной. Все в твоем распоряжении, если ты согласен!

Кот важно шагает по полу, заглядывает во все комнаты, затем прыгает ко мне на колени. Золотые глаза смотрят внимательно и доверчиво:

— Меня Тимофеем зовут! А брюшко почешешь?

А вот это уже недавно: черные глаза, черные волосы, смуглое тело, сквозящее сквозь лохмотья одежды, цепи, щемящее чувство чего-то неправильного, острое желание все исправить. И летящая смерть, от которой я должна успеть закрыть, заслонить, защитить! Не себя, его. Потому что...

Я дернулась в руках старика. Тот, увидев, что я пришла в себя, разжал пальцы.

— Дейн! Он там! — выдохнула я в лицо старику.

— Да, детка, правильно. Он там, а ты здесь, и тебе пора возвращаться. Спасибо тебе за Дейна! За то, что не дала ему умереть.

— Он жив?! — Мой громкий вскрик встряхивает серую мглу этого странного мира, заставляя туман испуганно попятиться от меня.

— Да, он жив, ты успела,— успокаивает меня старик.— И я как отец от всего сердца благодарю тебя.

Я изо всех сил отрицательно качаю головой:

— Нет не благодарите, я бы не смогла иначе.

— А ты знаешь, почему не смогла бы иначе? — Его глаза, кажется, смотрят мне в самую душу.

«Потому что если в городе узнают, мне никогда не простят гибели князя!» — пронеслось в моей голове. Но губы уже шептали совсем другой, удививший мое сознание ответ:

— Потому что я люблю его?

Старик ласково улыбнулся. В черных глазах засветились искры смеха:

— Порою сложно понять свое сердце. Жизнь идет своим чередом, что-то меняя, что-то сохраняя. Живи, детка, для тебя припасено еще много загадок!

— Но раз я здесь, то кто же защищает его там? спохватилась я, думая о своем и пропустив прозвучавшие слова мимо ушей.

— Не волнуйся, время, проведенное тобой здесь, за Гранью, равно нескольким земным секундам. Он дождется твоего возвращения!

— Он? — вдруг горько усмехнулась я.— Не думаю, что ему это так уж важно. К тому же там у него имеется весьма воинственно настроенная невеста, которую я, если бы могла, прибила бы с большим удовольствием!

— Ты можешь это сделать,— мягко, но с заметной грустью ответил старик.

— Я? Да она мою магию одной левой убирает! — воскликнула я.— К тому же она не человек.

— Твою досадную помеху убьет яд змеи. Когда ситуация станет совсем безвыходной и ты поймешь, что оказалась в тупике, вспомни о своем поясе. О том, что находится на нем, — вновь ласково улыбнулся старик. А затем его черты стали стираться, туманный мир вокруг заколебался, и я потеряла сознание.

ГЛАВА 24

Ты не рада мне,

Как и я тебе.

Смерть свою прими

От моей руки.