Воровка чар

— Первый удар, — прокомментировала, потрясая головой, Лиска. — Мэтр начал ритуал, — между тонкими пальцами сверкнуло узкое лезвие. — Тебе повезло, увидишь то, что простым смертным и не снилось.

Кошка, что жила во мне прижала уши и зарычала, девушка склонила голову и прищурилась, словно могла видеть… или… действительно могла?

— Знаешь, это даже символично, приносить жертву на этой могиле. Уверена, матушка совсем не против такой компании.

Матушка? Орька-прачка? А Лиска, значит вовсе не Лиска, а та самая Аська-рыжуха, непутевая дочка, что сбежала с заезжим магом? А теперь вернулась и… И что? Люди ее не узнали? Вряд ли. Или Лиска кого-то еще может матушкой называть, какую-нибудь кикимору? С нее станется.

— Злишься? — с интересом спросила она. — Вижу, что злишься.

Мне больно. И я до чертиков напугана, мне надоело глотать дождевую воду, и еще безумно чешется задница, — вот что я могла ответить ей, а на деле выдала очередное:

— Хааассс!

Губы не слушались, язык казался чужим. Мы с кошкой оскалились. Боль дергала руку, словно больной зуб опухающую челюсть.

А Лиска вдруг задрала верхнюю губу и оскалилась в ответ. В ней тоже жил зверь, зверь крови или зверь магии. Он походил на ласку, маленький, юркий, подвижный, с острыми меленькими зубами. Мое рычание сменило тональность. Рычание, которое никто не слышал. Кроме Лиски. Но ведь Рион говорил… Хотя, какая разница, он много всякой ерунды говорил.

— Удивлена? — насмешливо спросила она, склоняясь к моему лицу. Боль в руке и не думала утихать, ладонь горела, посылая эфемерные языки пламени чуть ли не до плеча. — А ты думала, что одна такая? Я тоже маг, — она скривилась. — Это они так сказали, только мой резерв настолько мал, что впору завидовать травнице. Но я нашла способ все исправить.

Я смотрела в зеленные глаза, на потемневшие от влаги волосы. Да, она нашла. Я помню, что рассказал Тамит о своем брате, о том, как он отдал силу девушке с таким же кулоном. Способ «забери у ближнего» далеко не нов.Руку в очередной раз свело от боли, кошка внутри мяукнула. Правая рука продолжала оставаться неподвижным бревном, а вот левая, та, куда втыкал шило Залом, горела. Я чувствовала, каждый палец, ладонь, локоть, плечо…

— Осуждаешь? Зря, — она коснулась острием ножичка ключицы, подцепила цепочку, звякнули звенья. — Я посмотрю, на тебя, когда ты поймешь, что сможешь все вернуть, поймешь, что даже чаровник без резерва может колдовать. Это в первый раз я ошиблась, — нож поднялся к горлу. — С молодым мальчишкой-магом, у которого был старший брат и семья, — она задумалась, вспоминая. — А если забрать природные силы не обученного или не подозревающего о своем даре человека, то можно усилить магические возможности, без всяких неприятностей, вроде печати смерти. Правда, только на время….

Я не осуждала. Честно, просто сейчас не до ее моральных терзаний. Рука горела, я попыталась согнуть пальцы, и когда они коснулась ладони, едва не закричала. От боли и восторга. Но спасибо отвару из елики, с непослушных губ сорвалось лишь шипение, которое Лиска истолковала по-своему.

— Да, этот путь долог, труден, и что уж говорить, грязен. Но мы нашли его в старых рукописях. Нашли ответ на наши вопросы и стремления, — голос девушки зазвенел от восторга, именно с таким апломбом наш смирт грозил старосте и всем остальным огненной карой Эола. — Нашли неисчерпаемый источник магических сил. Не только для меня, для всех. Для Тарии!

Я чего-то не понимаю, или вызов дасу — этот источник? Как-то я не так себе всеобщее счастье представляла. Благодетель — твой мэтр! Потомки его не забудут.

Я сжала и разжала кулак. Больно. Очень больно, но ладонь двигалась. Залом, сам того не понимая, оказал мне услугу. Боль заставляла кровь быстрее бежать по венам, прогоняя онемение отвара.

— Что значат по сравнению с этим никчемные жизни крестьян? — нож замер у скулы, чуть покалывая кожу. — Ничего они не значат! Но всегда найдутся жалостливые и поднимут вой. Как чума выкосит, так на все воля Эола, а как магия, так чаровников на кол!

Она говорила и говорила, скорее всего, оттого, что раньше ее никто не слушал. У нас кузнец тоже, как выпьет, его на откровения тянет, и все скабрезные. Вот и ее тянуло, хотя пьяна она была не от вина, а от осознания происходящего, от вседозволенности.

— Эта несчастная деревенька со всеми ее жителями не перевесит блага, что ожидает нас. Люди глупы и…

Воздух наполнился напряжением, оно было солоновато на вкус, сушило губы и заставляло волосы потрескивать. Эол ударил снова. Огненный язык лизнул землю, сквозь камень, я ощутила ее вибрацию за миг до того, как грохот снова перевернул внутренности и заставил их враждовать.Рука Лиски дрогнула, и острие прочертило на моей щеке тонкую обжигающую линию. Я чуть согнула руку в локте.

— Ты тоже глупа, и он быстро в этом убедится, не обольщайся.

По тому, каким тоном она произнесла «он», я поняла, что она имеет в виду, как минимум, самого Эола.