Воровское небо

На воротах, которые светились в предрассветной мгле призрачным голубым светом, сам собой вдруг лязгнул засов — и они открылись, словно приглашая войти. Тасс застыл на месте, испугавшись до полусмерти и в то же время испытывая нестерпимое желание войти. Что-то настойчиво нашептывало ему — с истинно воровским пренебрежением к греху и благоразумию, — что надо бы получше ознакомиться с этим местечком. На нем сейчас была прекрасная одежда, которую подарила Она, так почему бы ему не присоединиться к тем, другим людям в красивой одежде — разве он не один из них? Зачем же лишать себя удовольствия, оставаясь в стороне?

«Вперед! — шепнул внутренний голос. — Ну, давай же, вперед! Вперед!»

И Тасс шагнул раз, другой — не то чтобы ему этого в самом деле очень хотелось… Но вот он уже ощутил под рукой гладкий металл ворот, вот уже ворота остались позади…

Он прошел по дорожке и углубился в буйные заросли кустарника, туда, куда падал косой луч света, пробившийся сквозь щель в ставне. Тасс продвигался по кустам очень осторожно, стараясь не шуметь, и выбрался из зарослей у самого дома, прямо под окном.

Он очень, очень осторожно приник к щели в ставнях, заглянул внутрь…

Заглянул в комнату, где в окружении множества ослепительно сиявших свечей сидела ведьма. Сидела прямо на полу, посреди груды ярких шелковых нарядов. Бледная, с закрытыми глазами, ведьма странным образом водила руками — и тени на заваленном вещами полу превращались в какие-то фигуры.

Тасс был уверен, что это колдовство — то, за чем он сейчас подсматривал. Самое настоящее опасное колдовство — такое же, какое он видел в небе и на улицах Санктуария в былые годы, когда повсюду бродили живые мертвецы, а в гавани бушевали молнии и чудовищные водовороты…

Кому, как не вору, знать, когда он переходит границу дозволенного? И Тасс осторожно двинулся было обратно, в заросли, когда вдруг захлопали крылья, налетел порыв ветра, хрипло закаркал ворон…

И створки ставен резко распахнулись, хлестнув вора по лицу, — Тасс оказался лицом к лицу с мужчиной, который выглядывал из окна. Мужчина выругался, Тасс вскрикнул и бросился бежать, напролом через заросли, по единственной известной ему дороге — к железным воротам…

Но ворота с леденящим душу лязгом захлопнулись у него перед носом и вспыхнули, охваченные бледно-голубым, сиянием. Тасс резко развернулся — на скрип открывшейся входной двери дома.

И пошел к двери, против воли, но пошел — его тело двигалось само собой, и расстояние до шатких ступеней крыльца становилось все меньше и меньше…

В дверном проеме стоял одноглазый мужчина, он встретил Тасса, когда тот поднялся на верхнюю ступеньку, положил руку юноше на плечо и сказал немного мрачно:

— Надо было бежать, когда тебя отпускали, мальчик!

И они вошли внутрь Тасс не хотел входить — но не смог противиться внутреннему желанию. И занял свое место среди прочих — бородатого мужчины нездешнего вида, оборванного нищего, лицо которого еще сохранило жалкие остатки былой красоты, ранканской леди и бледного одноглазого мужчины, который встречал его на крыльце.

Она так и не пошевелилась. Она сидела в центре комнаты, спокойно положив руки на обтянутые черным шелком колени раскрытыми ладонями вверх и закрыв глаза… Губы Ее непрестанно шевелились, хотя различить, что она говорит, было невозможно.

***

— Рэндал!

Страту было очень не по себе, когда он шел к жилищу чародея из пасынков. Ему было не по себе — в первую очередь уже из-за того, что он попал в район, где жили в основном маги и где к сторонникам ранканцев относились, мягко говоря, весьма прохладно. Особенно в последнее время.

Во-вторых, ему было не по себе оттого, что он понятия не имел, какого рода ловушки и колдовские преграды мог выставить на подходах к своему обиталищу подозрительный чародей. А у Рэндала, из-за его многочисленных врагов, были все основания к тому, чтобы быть крайне подозрительным.

И, в-третьих, Страту было не по себе потому, что за свою жизнь он слишком часто сталкивался с чародейством в самых разных его проявлениях. А потому теперь, стоя на втором этаже, у двери в апартаменты Рэндала, Страт с отвращением заметил, что у него дрожат и подгибаются колени. Над головой чернело ночное небо, завывал ветер, а Страт молотил кулаком в дверь — грохот был таким, что любой нормальный чародей давно бы проснулся.

— Рэндал, черт тебя побери, просыпайся!

Залаяла собака. Страт перегнулся через перила и глянул вниз.

Возле его лошади вертелась какая-то черная шавка и лаяла, лаяла…

Кто-то чихнул, и вдруг на том месте, где стояла дворняжка, появился Рэндал, босой, в ночной рубашке, с измятым, мокрым носовым платком в руке.

— Чертова аллергия!.. — сказал Рэндал. — Я думал…

— Что ты думал? — Страт быстро спустился по ступенькам, ничуть не разозлившись из-за столь картинного появления чародея.

— Думал.., принюхивался к тому, что связано с тобой… Очень тесно связано.

Совсем не это Страт хотел сейчас услышать. Нет. Он схватил Рэндала за руку, затащил в укромный уголок, поближе к лошади, и сказал:

— Я хочу, чтобы ты пошел со мной. Я хочу, чтобы ты поговорил с ней…