Ворожей Горин – Посмертный вестник

Кто такие ликвидаторы и кому именно нужно показать моего Василия, священник объяснить не удосужился. Да я, в общем-то, и не спрашивал. Было видно, что наш товарищ полковник не склонен к каким-либо объяснениям. Нужно было дать ему остыть и только потом уже вопросы задавать. В этом плане мой наставник мало чем отличался от моих родителей, отца в таком состоянии вообще было лучше не трогать пару дней. Учитывая сложившуюся ситуацию, священнику на «успокоиться» я мысленно отвел минут двадцать. В нашем тандеме не я один косячить умел, пусть выпустит пар, а после нажму. И тут уж простите великодушно, если откажется отвечать — нажму ментально. Особенно меня интересовал ворожейский амулет. Чего такого страшного в нем углядел священник? Единственное, что я понял из его разговора с каким-то подчиненным из Совета, так это то, что руна была неким блокиратором. Как и что блокировала эта вещица, я пока не понимал.

Как оказалось, вопросами задавался не только я. Наша компания дворами вышла к узенькой улочке, ведущей к парку, перешла дорогу и обосновалась в новенькой кофейне, единственной в районе. Первой сдалась Вилкина.

— А мне кто-нибудь объяснит, что происходит и почему мы все спешно покинули квартиру Горина?

Ох, как же я понимал капитана Вилкину. Девушка сидела за столиком и сверлила меня взглядом. Все бы сейчас отдал, чтобы прочесть ее мысли. Сами посудите — сразу три персонажа этой пьесы возбужденно рассуждают о какой-то проклятой руне, которая, по словам священника, работала как некий блокиратор. В разговоре фигурировали слова «магический», «проклятый», «вурдалак», «ворожей» и прочие подобные, достойные разве что мира какого-нибудь забористого городского фэнтези. С ее точки зрения, полагаю, наша троица сбежала из «Кащенко» или как минимум являлась группой заигравшихся ролевиков. Но отец Евгений (для Вилкиной — товарищ полковник) разъяснять ничего не спешил.

Подумав, он все же ответил девушке-полицейскому:

— Вас это вообще не касается. Поверьте, для вашего же блага. Да и неважно все это сейчас…

— Стоп, — возразил я ему, — что значит «неважно»? Ты вообще соображаешь, что означает моя находка?

— Что ты безмозглый кретин, — сказал, как отрезал, священник, — только и всего. — Он явно еще не остыл.

— Да нет же, я не о том!

Священник закатил глаза и уставился на меня:

— Ладно, излагай свою версию. Что там тебе на ум пришло?