Ворожея

— Да вот, скажу как на духу, сам бы я не желал подобным даром владеть. Это ж какая ответственность! Да и кто ведает, какими дарами нечистики подмаслить могут?

Ворожея вдруг замерла, вспомнив, как Кукоба уговаривала ее перенять черный дар, обещая, что сама смерть отступит перед величием Милавы.

— Что такое, девонька?

— Все хорошо, дядька, вдыхай.

Когда души снова вернулись в тела. Староста воскликнул:

— Ведаю это место. Отсюда недалече, — и тут же нахмурился. — И к деревне близко.

— Тогда пойдем… Погодь-ка чуток, — Милава подошла к ручью и черпнула ладошкой прозрачной водицы, испила. Холодная. А вкусная! Разве выдюжит нечистик иль какая иная недобрая сила супротив такой чистоты? Что-то в ручье привлекло взгляд. Милава склонилась ниже. Вода внезапно стала перекрашиваться в зеленый. Затем приобретать девичьи черты. В них ворожея признала Ружу. Отпрянула. Русалка снова явилась! Да чего ж ей надобно? Что сказать желает?

— Что с тобой, милая? — взволновался староста. Видать, приметил, как изменился лик ворожеи. — Иль увидала нечистика в воде?

— Все добре.

Лик в обрамлении зеленых волос вмиг исчез — лишь стоило податься старосте в сторону ручья. И как же Милаве уразуметь, что надобно Руже? Чего-чего, а русалий язык она не разумеет.

— Ну, пойдем. Поспешить надобно. Не то кузнец скроется снова.

Щекаря они сыскали аккурат подле Ласкавны, напротив кузницы, чудом не прошли мимо — так хорошо тот в кустах затаился.

— Гляди, у него весь лик в крови, — прошептал Череда. — Неужто он кого-то из селян сожрал?

— Не надобно, дядька, ничего выдумывать, покуда не выясним все до конца, — сказала Милава, а про себя устрашилась. Только этого еще не хватало. Мало, что ль, пожранного обоза, Восты да ран на теле Алеся?

Череда решительным шагом направился к другу. Присел и принялся тормошить. Изможденный лик и синяки под очами явственно сказывали, что кузнец давно не ведал полноценного отдыха. Когда же он все-таки проснулся, то тут же попытался улизнуть. Староста еле его удержал. Без помощи Милавы не обошлось.

— Вы должны отпустить меня! Я опасен для всего села, — перестал брыкаться Щекарь и вынужденно опустился на землю.

— Вот поэтому мы и пришли за тобой, — толковал Череда.

— Что, забить хотите? — обреченно предположил кузнец.

Староста и Милава переглянулись.

— Да нет же, помочь, — мягко развеяла страшные догадки ворожея.

— И как же?

— Как-как? Запрем, покуда не решим, что дальше с тобой делать, — махнул рукой Череда. Милава ожидала, что кузнец кинется наутек, но тот недвижимо сидел на земле. Его лик даже несколько посветлел.

— Ты чего это голый? — вдруг спросил кузнец.

Староста поглядел на свой обнаженный торс.

— Дык на тебя моя рубаха ушла.

Кузнец непонимающе поглядел на себя и ахнул.

— О боги! Что это? Я же весь в крови! Неужели?.. — мужик поднял очи, полные ужаса, на Милаву. Она попыталась ободряюще улыбнуться, но, видать, получилось у нее плохо. — Скорее! Скорее заприте меня! Да так, чтобы я, даже ежели в медведя обращусь, не смог бы оттуда вырваться! И никто иной снаружи не сумел бы меня отпереть! Скорее! Скорее! Покудова еще кто не погиб!

— Погодь, надобно еще придумать такое место, чтоб тебя спрятать, — взъерошил каштановую шевелюру староста.

— А чего тут думать?! На селе только два места, куда даже с тараном не пробраться, — напомнил кузнец.

— И? — нетерпеливо потребовал уточнений Череда.

— Хата Лютовера да твой хлев.

— Так, — согласился староста, — но ни одно нам не подходит.

— Ну, с Лютовером понятно. А твой хлев? Неужто жалеешь?

— Вот еще, — фыркнул Череда. — Услада не дозволит.

— Это с каких таких пор ты с ее мнением мириться стал? — подивился кузнец, даже только что зревшая паника отступила.

— Да вот стал, — нахмурился староста, — после поведаю.

— И что ж тогда делать? — растерялся Щекарь. — А может, темница?

Староста помотал головой:

— Слишком мало места. Твой волколак огромен.

Щекарь совсем поник.

— Я ведаю, куда нам тебя спрятать. — Взоры тут же обратились к Милаве. — Не надобно нам никаких крепостей. Пойдемте к Виту. Его хлев вполне сгодится.

— Он, конечно, ладный, — неуверенно проговорил староста, — да только страшусь, волколачью мощь не удержит.

Кузнец, вздохнув, поддакнул.

— А нам и не надобно, чтобы удержал. Я охранительный круг очерчу, через него волколак преступить не сможет.

Щекарь с сомнением поглядел на нее:

— Ежели ты умеешь такой круг чертить, отчего ж на болоте того не сделала?

— Оттого, что его в один миг не сотворишь. К тому ж болотная топь его бы скоро рассосала. А нам надобно, чтобы его на всю ночь хватило. В хлеву земля сухая, да и стены тебя от чужих очей скроют.

— А ежели прослышит кто? — насторожился староста. — Иль ты и звук сумеешь оградить?

— Нет, звук не смогу.

— А то и не надобно. Подворье Вита на отшибе. Не мыслю, что кто-то из селян решится ночью из хаты нос показать, тем паче к мельнице податься, — Череда с довольным видом покрутил ус.

Щекарь несмело улыбнулся.

— Вот только прежде тебе умыться надобно и с сыном поговорить, — сказала ворожея.

— С сыном? — взволновался кузнец. — А что ж я ему скажу?