Восемь бусин на тонкой ниточке

– Почему бы и нет? Ты часто называешь меня коровой. Вот я и буду Коровкиной. Разве тебе это не нравится? А наша красивая фамилия пока останется за тобой.

Младшей сестре нечего было возразить.

Надежда Алексеевна встретила Гену с молчаливой враждебностью. Она была уверена, что ее старшей дочери не мог достаться качественный муж. Все, что делал Коровкин, было плохо потому, что исходило от него. Однако при каждом удобном случае семья Лены старалась использовать Геннадия в своих интересах.

Когда в доме Ларионовых сломался унитаз, Надежда Алексеевна тут же позвонила зятю.

– Геннадий, приезжайте! – потребовала она. – Нужна ваша помощь! Муж в отъезде, а у меня бачок течет.

Коровкин прислал рукастого сантехника, который починил все за десять минут и ушел, не взяв денег.

Надежда Алексеевна была возмущена до глубины души и отругала Лену за то, что ее муж не приехал лично.

Гена мог нанять дюжину сантехников, чтобы они возносили хвалу унитазу Надежды Алексеевны, усевшись вокруг него в кружок, но для нее это не имело значения. «Мужчина только тогда мужчина, когда он может сделать что-то своими руками!» – провозгласила она.

То, что Геннадий мог сделать что-то головой, в расчет не принималось.

– Кран не может починить! – бормотала теща. – Грядку не вскопает! Гвоздь прибить – в жизни не сумеет!

Коровкин свозил жену в Мадрид, Париж, Лиссабон и на ненастоящее сафари в кенийский заповедник. Надежда Алексеевна даже глазом не моргнула.

– Тратите деньги на ерунду! – высказала она дочери. – Сколько тыщ израсходовали, а он у тебя даже пропылесосить в доме не способен!

Гена подарил жене машину такого синего цвета, что небо по ночам обливалось над ней слезами от зависти, и по утрам свежеумытая машинка блестела, приковывая взгляды прохожих.

– Что в ней толку, если он сам отремонтировать ее не может! – высказалась Надежда Алексеевна. – Посмотри на отца! У него «копейка» двадцать лет, он ее по винтику разбирал и собирал, каждый чих ее знает!

– Еще бы не знать, если она последние десять лет только чихает, а не ездит, – едко возразила Лена, которую задели придирки матери. – Мама, Гена работает! И, между прочим, неплохо зарабатывает.

– Не в деньгах счастье! – покачала головой Надежда Алексеевна.

– То-то вы с папой каждый год берете кредит для отпуска в Геленджике.

Надежда Алексеевна открыла рот и не сразу нашлась, что ответить. Семья Ларионовых действительно жила очень скромно. В глубине души она вовсе не желала такой же жизни для своей дочери.

Но лишь для младшей, а не для старшей.

К тому же Лену считали молчуньей. Ольга с матерью не раз зло вышучивали ее без опасения, что их насмешки будут отражены. И вдруг Надежда Алексеевна открыла, что ее старшая дочь вовсе не такая безответная тихоня, какой казалась. У нее даже возникло неприятное подозрение, что Лена и прежде могла парировать их нападки, но по какой-то причине не считала нужным это делать.

Надежда Алексеевна прибегла к последнему сильному средству: выпрямилась и гордо объявила:

– Наши с отцом деньги заработаны честным трудом! Мы можем спать спокойно, потому что никого не обокрали!

Это был мощный аргумент. Чтобы оправдать скудный достаток их семьи, старший Ларионов не раз объяснял своим дочерям: в России хорошо живут только воры и взяточники.

Никто никогда не осмеливался ставить это утверждение под сомнение. Надежда Алексеевна даже выпрямила спину и выпятила вперед подбородок. В эту секунду она олицетворяла собой честность и гордость бедняка.

Лена подумала немного и уточнила:

– Ты хочешь сказать, что мой муж ворует?

Именно на это намекала Надежда Алексеевна.

Но ведь намекала, а не говорила прямо! Ее всегда раздражала привычка старшей дочери называть вещи своими именами.

Поэтому в ответ на прямой вопрос она пожала плечами: понимай, как знаешь.

Лена снова подумала и заговорила медленно, будто размышляя вслух:

– Я полагала, что системному администратору нечего красть на работе. Разве что вышедший из строя компьютер… Но вдруг ты права?

Надежда Алексеевна почувствовала неладное. А Лена продолжала:

– До тех пор, пока мы не убедимся, что мой муж – не вор, мы не можем брать его деньги. Что, если они заработаны нечестным трудом?!

Старшая Ларионова так и села.

Причина ее замешательства заключалась в том, что после свадьбы она попросила у Коровкина некоторую сумму на ремонт квартиры. К этому времени Лена переехала к мужу, поэтому ремонт предназначался для Олечки и самой Надежды Алексеевны с супругом. Но Гена не мог отказать родителям любимой жены.

Надежда Алексеевна уже наняла бригаду рабочих, выбрала обои и новую мебель. Все это должен был оплатить зять.

– Лена, Лена, подожди, – забормотала она. – Разве можно так говорить о собственном муже?!

– Я ничего плохого о нем и не говорю, – пожала плечами Лена. – Я только думаю, что нужно проверить твое предположение. Пожалуй, через пару лет совместной жизни будет ясно, можно считать Гену честным человеком или нет.

«Пару лет?! – мысленно ахнула мать. – Господи, а как же ремонт?!»

Надежда Алексеевна прижала руки к груди.