Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях

Обращаясь к зороастризму, западные монотеистические религии говорят о космической битве двух противоположных начал и молятся о полной победе света над тьмой. К этому источнику припадают даже авторы голливудских фильмов. Но в «Дао дэ цзин» Дао не является ни хорошим, ни плохим. Конфуцианцы могут сколько угодно искать различия между красотой и безобразием, высшим и низшим, сильным и слабым, а Лао-цзы считает подобные суждения и ложными, и опасными. «Дао дэ цзин» изобилует упоминаниями о всевозможных парах, которые почти все мы считаем противоположностями. И в каждом случае оказывается, что противоположности на самом деле взаимно дополняют и даже перетекают друг в друга. Поэтому любые попытки принять ту или другую сторону тщетны и только вызывают раздражение. Зато надежду дарит гармония наряду с пониманием, что на самом деле все меняется: день сменяется ночью, лето – зимой, и наоборот.

«Дао дэ цзин» начинается двумя загадочными строками, которые тысячелетиями дразнили, злили и радовали переводчиков. Обычно их переводят следующим образом: «Дао, которое может быть высказано, не есть вечное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть вечное имя». Такая передача смысла указывает на мистическое прочтение: Дао

Цель всех рассуждений о долине и пустоте, простоте и спокойствии, – гармония

является неизреченным и неописуемым, как Аллах для суфиев и Бог для каббалистов. Однако мой коллега Томас Майкл предлагает другую интерпретацию. В этих строках говорится о переменах и созидании, утверждает он. Вместо того, чтобы служить мистическим утверждением, это наблюдение относится к переменам и оправдывает созидание. Ключ к смыслу каждой фразы – не в субъекте, а в объекте, то есть ключевые слова здесь – «нет» и «вечное», или, в переводе Майкла, «постоянное»: «Дао может вести, но не существует постоянных Дао. Имена могут называть, но не существует постоянных имен»²⁷

.

Вторая строка чуть проще поддается разбору. Именем «профессор» можно назвать меня в одном контексте (например, когда я веду занятия), однако оно не подойдет в других контекстах (например, когда я «тренер» футбольной команды, в которой играет моя дочь, или «сын» за столом в доме моих родителей в День благодарения). Первая строчка каверзнее, но и ее можно объяснить. Существует множество Дао – в смысле, «способов» делать что-либо. Следование им может привести нас туда, куда мы хотим прийти. Но эти Дао не остаются постоянными, так как постоянно меняются обстоятельства, в которых эти Дао применяют. Возьмем пример с баскетболом, приведенный Майклом: дао игры в баскетбол существовало в те времена, когда Джеймс Нейсмит изобрел эту игру, и в 90-х годах XIX века это дао могло привести к победе.

«Дао дэ цзин» начинается двумя загадочными строками, которые тысячелетиями дразнили, злили и радовали переводчиков. Обычно их переводят следующим образом: «Дао, которое может быть высказано, не есть вечное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть вечное имя»

Однако оно не годилось для Майкла Джордана и Ларри Берда из НБА 90-х годов ХХ века. Почему? Потому что обстоятельства меняются. Потому что игроки стали выше ростом, быстрее и, помимо всего прочего, предпочитают забрасывать мяч в прыжке и сверху, с положения над корзиной.

Религиозные институты обычно лишь усугубляют стремление уцепиться за то, что остается неизменным. В отличие от них,

«Дао дэ цзин» призывает нас радоваться метаморфозам. Даосская традиция содержит предание о сотворении, которое переиначивает американский девиз «E Pluribus Unum»

(«Из многих – единое»), утверждая, что «из единого – многое». В начале было Дао – неизменное, бесформенное и неделимое, но вместе с тем порождающее, преображающее и плодовитое – мать всего, чему предстояло появиться. Из этого изначального единства возникает ци, жизненная сила, присутствующая в любой материи, в том числе и в человеке. Затем эта жизненная сила порождает инь-ян, а они, в свою очередь, – три мира: небеса, мир людей и землю; пять стихий – воду, металл, огонь, дерево и землю, а также десятки тысяч вещей, то есть все прочее. Все, в том числе и люди, сделано из ци с разными пропорциями инь и ян. Бесконечное взаимодействие ци инь и ци ян вечно порождает новое и преображает старое. В итоге эта космология одного, двух и десяти тысяч отвечает не только на вопрос «как появилось все, что существует в мире?», но и «как меняется все сущее?»