Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях

Но вероятно, самое удивительное в буддизме, а также его величайший вклад в беседу великих религий – его учение о том, что предмет нашей особой уверенности, наше «я», – на самом деле плод воображения. Декарт сказал: «Я мыслю, следовательно, существую». Буддисты утверждают: если вдуматься, поймешь, что тебя нет. По мнению буддистов, нашего «я» (как в декартовом, так и в другом понимании) в действительности не существует.

Самое удивительное в буддизме, а также его величайший вклад в беседу великих религий – его учение о том, что предмет нашей особой уверенности, наше «я», – на самом деле плод воображения

Воспринимая эти слова как философское предположение, правильность которого еще надо доказать (или опровергнуть), вы поступите не так, как подобает буддисту, поскольку буддисты со времен основания их религии утверждают: их учения верны лишь до тех пор, пока они полезны. Иначе говоря, суть буддийских учений в том, чтобы смягчить и устранить страдания. Поэтому уместно сравнить эти учения с транспортными средствами, к примеру, с паромами или плотами, предназначенными, чтобы доставить нас с острова страданий к далеким берегам нирваны. Если свою задачу они не выполняют, значит, они бесполезны, от них следует просто избавиться, какими бы «истинными» они ни оставались теоретически. Ввиду склонности рассматривать человеческую проблему сквозь призму индивидуальности, а также ставить перед собой цель разрешить эту проблему, удалившись от общества, буддизм с давних пор расценивался социологами как пессимистичная, аполитичная, социально апатичная и этически инертная религия – вероятно, наиболее наглядная иллюстрация к тезису Карла Маркса о религии как «опиуме для народа». В такой характеристике есть и свои плюсы. Буддисты традиционно уделяли личности больше внимания, чем обществу. Я страдаю из-за своих собственных представлений о мире, а не потому, что некие политические или экономические структуры угнетают или разоряют меня. По крайней мере, до ХХ века буддисты были революционерами лишь в сфере личного разума.

Но нынешнее поколение буддистов отреагировало на подобную критику «вовлеченным буддизмом» – этот термин пустил в обращение вьетнамский дзэн-буддийский монах Тхить Нят Хань (г. р. 1926), обозначая им стремление применить буддийский принцип сострадания к таким социально-экономическим проблемам, как бедность, войны, несправедливость, дискриминация, ухудшение состояния окружающей среды. «Вовлеченные буддисты» во Франции и США, Индии и Вьетнаме общими усилиями пытаются воздействовать на социальные корни страданий. После 11 сентября одной из групп, громче прочих осуждающей дискриминацию арабов и мусульман, стали американские буддисты японского происхождения, которые, припомнив, как во время Второй мировой войны почти все буддисты в Америке были переселены в лагеря для интернированных, стремились удостовериться, что с американскими мусульманами ничего подобного не произойдет. Эти «вовлеченные буддисты» утверждают, что буддийская традиция никоим образом не относится исключительно к личному духовному росту.

Будда, дхарма, сангха

Подобно христианству и исламу, буддизм – миссионерская религия. Обратиться в буддизм легко. Для этого достаточно лишь произнести «три драгоценности» (триратна) буддизма:

Я ищу прибежища в Будде.Я ищу прибежища в дхарме.

Я ищу прибежища в сангхе.

Слово «сангха» означает «община». В раннем буддизме ее составляли только монахи и монахини, придерживающиеся целибата. Миряне существовали на периферии таких общин, главным образом снабжая монахов едой и одеждой, а взамен рассчитывая на улучшение кармы. Но неотъемлемой частью сангхи миряне не являлись. Вместо того, чтобы стремиться к высшей цели, нирване, они надеялись лишь на достижение промежуточной цели, более благоприятного перерождения. Но с недавних пор понятие сангхи начали трактовать шире, включая в него не только монахов. Если сегодня подруга-буддистка говорит вам, что собирается в сангху, то это означает, что у нее намечена встреча с друзьями-буддистами. Сообщество Кейп-Сангха неподалеку от моего дома на Кейп-Коде целиком состоит из буддистов-мирян.

В древнейших формах буддизма Будда – всего лишь человек. Как неисчерпаемый кладезь достоинств, он мог творить чудеса ясновидения и яснослышания, умел даже летать, но не претендовал на титул бога или спасителя. Он просто искал путь, пережил то, что Керуак называл «Великим Пробуждением от сна существования», и жил (по крайней мере, некоторое время), чтобы рассказывать об этом¹³. Следовательно, он мог продемонстрировать нам только одно: как быть человеком.