Восемь шагов Будды (СИ)

У шестого выхода, производившего загрузку на Тель-Авив, народу было побольше, но при ближайшем рассмотрении стало видно, что среди будущих пассажиров находятся люди в униформе с логотипом Эль Аль. К каждому пассажиру подошел служащий компании и в течение почти тридцати минут, было задано около сорока вопросов. Причем отвечать нужно было быстро, сразу и не задумываясь.

Не всем это было понятно, комфортно и приятно. Вопросы были, на первый взгляд, странные: «Сами вы собирали свой багаж или нет? Оставляли ли его без присмотра? Есть ли в багаже предметы, которые вас просили передать кому-либо в Израиле? Есть ли у вас родственники в Израиле? За чем вы летите в страну?» Один мужчина вполне приличный на вид попытался шутить, но невозмутимые служащие Эль Аль тут же заблокировали его билет и предложили лететь в другой раз, когда юмористическое настроение покинет пассажира.

Бомба может быть толщиной с лист писчей бумаги, а нам совсем не хочется сообщать вашим родственникам о вашей смерти! – громко сказал руководитель службы безопасности полета.

После этих слов очередь пассажиров притихла. Ребята под руководством Шафрана быстро ответили на все вопросы, прошли таможню и сели в самолет.

Полет занял всего четыре часа. Симпатичные стюардессы беспрерывно кормили и поили пассажиров, не забывая зорко следить за их поведением, готовые тут же сообщить охране о любых странностях населения салона. Но это совсем не бросалось в глаза. За окном все было однообразно и скучно: облака, солнце, крыло самолета с мигающей на нем лампой. Наконец в салоне раздался голос, говорящий на трех языках, русском, английском и иврите: «Через несколько минут будет произведена посадка в аэропорту Израиля Бен-Гурион».

Аэропорт Бен-Гурион поразил Семена своей чистотой и красотой внутренней отделки. Там не было ничего в стиле «рококо» или «восточного ренессанса», не было и модернового дизайна так распространенного в последнее время. Архитектурный стиль скорее можно было назвать японско-синтоистским. В отделке были использованы все сорта местного камня. Плиты были отполированы так, что фактура камня явственно проступала и завораживала зрителя.

Светлыми плитами были покрыты стены зала, а темные уложены на пол. Зал был почти пуст, если не считать нескольких уборщиков, которые зорко вглядывались в пол и стены помещения чтобы увидеть, где-нибудь грязь и быстро её ликвидировать. На одном из плакатов, самом большом, надпись была сделана только на иврите.

Простите, Гиора, что написано на этом плакате, самом большом – спросила Оксана.

Здесь написано: « Не думай, что ты самый умный – здесь все евреи!» - ответил Шафран, сверкнув улыбкой.

Ребята рассмеялись.

Страна юмористов. И начинается она отсюда, с Бен-Гуриона!- сказал Володя

Они быстро и легко прошли объединенную пограничную таможенную службу, и вышли из зала прилета. Сразу почувствовалось, что кондиционеры остались в зале, стояла влажная средиземноморская жара. Пальмы покачивали листьями в каждом свободном от асфальта уголке, какие-то диковинные цветы сияли разноцветными головками приветствуя прилетающих. Под одной из пальм лежали мелкие продолговатые плоды.

Ребята, это финики! Смотрите, это финики! – закричала Дина - У нас такие только в магазинах продаются, а здесь на земле валяются!

Здесь много чудес увидите, Диночка, будьте готовы. А теперь прошу вас всех в автобус. Вот он подъезжает, водителя зовут Цви – сказал Гиора Шафран.

Подъехал точно такой же минивэн МАЗДА, как тот, на котором их везли в Шереметьево, у Шафрана были стойкие привычки. Водитель, молодой, чернокожий, эфиопский еврей Цви, распахнул перед ними двери, помог уложить вещи девушкам, дождался, когда все рассядутся по местам и сел за руль. Шафран обменялся с ним несколькими словами на иврите, и машина тронулась в путь.

* * * * *

Было раннее утро. Израиль просыпался. Сначала проснулось яркое неутомимое солнце, греющее здесь землю почти одинаково рьяно и зимой и летом. Потом пробудились стоящие на улицах автомобили и стали приветствовать друг друга миганием фар и разнообразными звуками снимаемых охранных сигнализаций. Почтальоны на велосипедах, весело перекликаясь, повезли тяжелые кипы газет и писем по адресам. Разносчики питы [17], молока и пиццы, в униформе протирая заспанные глаза, заводили свои автомобили.

Потом побежали разноцветные стайки школьников, чуть позже пошли учиться студенты – страна просыпалась, начинала работать и жить. Все было как везде, но не совсем, потому, что это была Земля Обетованная, библейские места.

Ребята ехали вдоль побережья Средиземного моря, мимо старинного города Яффо, где ещё Наполеон завтракал в одном из многочисленных рыбных ресторанчиков. Мимо городов с загадочными, но притягательными названиями Реховот и Ашдот. Потом дорога у города Ашкелон, резко повернула вглубь страны и, постепенно пропали прекрасные апельсиновые сады и рощи, появились скалистые Хевронские горы и «лунные кратеры», распускающиеся ирисы и раскачивающиеся на ветру акации пустыни Негев.