Вошедшие в ковчег. Тайное свидание

Да, интуиция ее не подвела. Когда она во всем разобралась, работа с подслушивающей аппаратурой пошла самостоятельно, вне всякой связи с экспериментом. Сеть подслушивающих устройств росла, они чуть ли не саморазмножались и в конце концов образовали целую отрасль. Женщина стала секретаршей жеребца, а инженер был назначен главным охранником. Если вдуматься, вся нынешняя система подслушивающей аппаратуры — дело ее рук, это несомненно.

Я уже несколько раз говорил, что заместитель директора клиники и жеребец — одно и то же лицо. Жеребец представляет собой продукт философии заместителя директора: хороший врач — хороший больной и в соответствии с установленными в клинике критериями стал рассматриваться как некий другой человек, но, по моему разумению, разница меж ними не больше, чем между мной до и после чистки зубов. Поскольку плоть заместителя директора клиники перестала ему повиноваться, он поставил перед собой задачу — с помощью электроники вернуть ей былую силу, заимствовав ее у другого мужчины. Эксперимент, который я наблюдал в первый же вечер через щель в потолке восьмой палаты отделения хрящевой хирургии (подробности см. в тетради II), как раз открывал серию опытов, проводившихся с этой целью.

Кажется, результаты удивительного эксперимента, свидетелем которого я был, превзошли все ожидания. Когда я наблюдал за его ходом, манипуляции медсестры привели к желаемым результатам — заместитель директора наконец почувствовал себя мужчиной. Но эксперимент, каким бы отвратительным он ни был, есть эксперимент. Вмешиваться мне не было резона. Целиком поглощенный острейшей проблемой — исчезновением жены, я не собирался вникать в чужие горести.

Однако тогда я весь день вынужден был выслушивать рассуждения человека-жеребца. Перспективы были неутешительны не потому, что ничего не было видно, а потому, что слишком ясно виделось то, что и так бросалось в глаза. Трудно различимое в бинокль окрашивается во все цвета радуги.

Секретарша дала мне ключ от комнаты врача и чуть не силком отвела в строение 5–4. Она как ни в чем не бывало поднялась со мной в его комнату и, кивком головы показав на фотографии обнаженных женщин, развешанные вокруг кровати, вдруг спросила недовольным тоном:

— Которая из них может довести вас до экстаза?

Не услышав ответа, она продолжала настойчиво:

— Я спрашиваю, какая вам нравится?

— Право, вы застали меня врасплох… Боюсь понять вас превратно, я только…

— Результаты рентгена вам известны? — резко изменила она тему разговора. — Перелом основания черепа… Если до утра не придет в себя, все будет кончено.

— Да, надо же такому случиться…

— Ничего страшного, тем более он холостяк. Из всех родных у него осталась одна тетка, страдающая болезнью Меньера,[23] она зарабатывает на жизнь шитьем медицинских халатов. Если завтра ему не станет лучше, его перережут пополам.

— Что?..

— Вот здесь, — ребром ладони она провела по пупку, — его разрежут на две части и нижнюю отдадут заместителю директора — так решено.

— Поразительно.

— И сэнсэй будет здоров.

— Но ведь это… это — преступление.

— А вы не согласились бы участвовать в небольшом эксперименте?

— Какой еще эксперимент?

— О нем написано в тестах по совместимости, выпущенных лабораторией лингвопсихологии: если человек не испытывает отвращения, глядя на сцену самоудовлетворения, можно ждать идеального слияния души и тела.

— Что за чепуха!

— Мне ни разу еще не приходилось участвовать в таком эксперименте. Никогда не соглашалась, но с вами не прочь осуществить его.

— Отказываюсь наотрез.

— Жаль, я так надеялась.

— Но скажите, как заместитель директора сможет воспользоваться нижней частью чужого туловища?

— Привяжет сзади к пояснице и станет вроде жеребца.

— Жеребца?..

— А может, проведем эксперимент?

— Не могу, противно.

— Но почему?

У меня в голове никак не укладывалась причина такого отвратительного предложения. Что это — враждебная выходка? Или просто непристойная шутка? Отговорившись необходимостью продолжить работу с магнитофонными записями, я с трудом вырвался из комнаты. Нет, я не верил ни ее выдумке с привязанной частью туловища, ни тестам по совместимости — хотелось, зажав нос, бежать прочь от этого зловония.

* * *

Я уже писал, что именно заместитель директора и был человеком-жеребцом.

Неужели секретарша сказала правду и врач в самом деле разрезан пополам, став нижней частью жеребца? Может быть, кто-то специально распускал такой слух? Позже я узнал, что врача просто перевели в другое отделение, но точны ли эти сведения, не знаю.

Так или иначе, заместитель директора действительно был жеребцом. И значит, существовал чей-то труп, у которого он украл нижнюю часть.

* * *