Восход над деревом гинкго

Храм был пуст, тёмен и чист. Удивительно сладко пахло сосной, и стоило Мико сделать два шага вглубь, как загорелись мягким светом андоны и золотом засветился янтарь в глазах большого каменного дракона в центре зала. Казалось, время ничуть не потревожило храм внутри – даже цветы у лап дракона казались свежими, только что сорванными. Какая бы магия ни охраняла это место, за тысячу лет она, в отличие от людей, его так и не покинула.

Райдэн бесшумно подошёл сзади.

– Когда я нашёл это место, шёл дождь, пришлось провести в храме всю ночь. Моя одежда чудесным образом высохла, а у ног дракона появилась еда. Сначала я думал, что тут кто-то есть, облазил каждый угол и никого не нашёл. Шин сказал, что такие храмы раньше бывали и в землях людей, до того, как магия истончилась. Они служили ночлегом путникам и тем, кто лишился крыши над головой. Говорят, что им подарила частичку магии сама Сияющая Богиня. Так это было на самом деле или нет, никто уже не скажет наверняка, но места лучше я не знаю.

– Здесь замечательно. – Мико оглядывалась по сторонам, избегая смотреть на Райдэна. Её вдруг одолело смущение, сердце взволнованно билось. Теперь, когда желаемое оказалось так близко – только руку протяни, – она отчего-то испугалась. – Только вот как танцевать, если кагура-сузу…

Мико не договорила. У лап дракона, среди цветов, лежал новенький кагура-сузу. Она готова была поклясться, что мгновение назад его там не было. Там же появилась маленькая бутылочка саке и деревянная пиала. Мико испуганно взглянула на Райдэна, он ободряюще улыбнулся.

– Мне тоже страшно, – сказал он.

– По тебе незаметно, – проворчала Мико, краснея.

– У меня руки дрожат.

Только сейчас Мико заметила, что Райдэн стоял плотно скрестив руки на груди. Поза казалась уверенной, но, похоже, он просто-напросто пытался скрыть дрожь.

– Мы всегда можем остановиться и вернуться в Небесный город, – сказал Райдэн. Эти слова и мысль о том, что ему тоже страшно, придали Мико храбрости.

– Я хочу сначала помолиться. Ты со мной?

Райдэн кивнул. Они дважды поклонились дракону, дважды хлопнули в ладоши и замерли. Мико не знала, о чём Райдэн просил Сияющую Богиню и просил ли вообще. Мико молилась о счастье. Для себя и для Райдэна. Она никогда не просила богов о своём счастье, но всегда о нём мечтала. И теперь – собиралась бороться за него до последнего.

Мико поклонилась дракону, взяла кагура-сузу и повернулась к Райдэну. Коленки дрожали, сердце стучало в горле. Каково это будет? Коснуться его души своей? Мико шагнула ближе, Райдэн поклонился ей и взял в левую руку ленты кагура-сузу. Когда их взгляды встретились, у Мико перехватило дыхание и она крепче сжала посох, будто это могло помочь ей удержаться на ногах.

– Мне начинать? – охрипшим голосом спросила она.

– Когда будешь готова, – голос Райдэна звучал не лучше. Он держал ленты, а Мико казалось, что её саму, и это помогло сделать первый шаг.

В тишине храма стук сердца казался оглушительным, громче бубенцов кагура-сузу, громче барабанов тайко, громче мыслей в голове. Сердце стало её ритмом, взгляд Райдэна – проводником. Шаг. Поворот. Шаг. Ещё поворот, и ленты спеленали её тело, подобно сетям, но Мико не хотелось вырваться, они согревали, подобно солнечным нитям, не удерживали, а поддерживали, не связывали, но вели к тому, кто тянулся к ней так же, как и она тянулась к нему. Зазвенели бубенцы, Мико развернулась, и ленты послушно ослабли, подчиняясь её воле, а сама Мико оказалась лицом к лицу с Райдэном, который, затаив дыхание, смотрел на неё во все глаза. Она подняла ладонь, Райдэн прикоснулся к ней кончиками пальцев, и Мико будто ударило молнией, в груди стало горячо и тесно, тело наполнилось тяжестью, и Мико тихонько застонала, чувствуя, как душа стремится покинуть тело. Она выдохнула, позволяя искорке выбраться наружу. Пальцы Райдэна сжали её ладонь, и голубая, до боли яркая искра сорвалась с его губ.

Мико ожидала, что они примутся кружиться, как души Такаи и Кёко, но искры притянулись друг к другу так стремительно, будто не существовало для них другого пути. А потом Мико почувствовала Райдэна.

Он был соткан из любви, страсти и всепоглощающей нежности. Дышал ими, отдавая Мико всё до последней капли из бесконечного моря, которое хранил в себе. По пятам за ними следовала печаль, старая, тягучая и болезненная, но на время притихшая, уступившая место жаркому, яркому, подобно солнцу, счастью. Мико наконец поняла, что значит любовь ёкая, и человеческая душа её вспыхнула, отвечая той маленькой любовью, которую могла вместить в себя.

Искорки неохотно отделились друг от друга и вернулись на свои места, жаром поселившись в груди. Ноги подкосились, и Мико осела на пол, дрожа всем телом. Кагура-сузу со звоном упал и откатился в сторону. Райдэн, поддерживающий Мико под руки, опустился рядом. Он тоже тяжело и часто дышал.