Восход над деревом гинкго

– Ни я, ни Ноко не предназначены ни для детей, ни для сражений, и я по горло сыта подобными рассуждениями, до смерти устала соответствовать чужим ожиданиям и выслушивать ваши речи не собираюсь. – Мико поднялась с пола, поклонилась ошарашенной и теперь уже бледной от испуга Ноко и направилась к выходу, напоследок поймав весёлый взгляд Ицуки, который беззвучно посмеивался, доедая рис. Такая замешкался, должно быть, извиняясь за её грубость.

Ноко догнала Мико уже на улице.

– Госпожа Мико! – Она глубоко поклонилась. – Прошу, простите мою мать, она стара и не знает, что говорит, только прошу, не выгоняйте нас…

Мико удивлённо вскинула брови.

– Никто вас не выгонит, и извиняться передо мной не нужно. Завтра мы принесём вам ещё риса и одеял, а пока отдыхайте.

– Пожалуйста, простите нас за беспокойство. Мне очень жаль! – Ноко, так и не осмелившись поднять на неё глаза, склонилась ещё ниже, и Мико, кивнув ей на прощание, пошла прочь. Ей было жаль Ноко, но злости на старуху Акико было больше. Мико тошнило от супа и от так легко брошенных старухой слов, таких же невесомых, но удушливых, как дым из её трубки. Слов, от которых, возможно, так много зависело в жизни Ноко. И которым она, кажется, верила.

Что ж, раньше Мико тоже верила, а потому винить её не могла. В груди кольнуло, и Мико прикрыла глаза, отыскивая Райдэна, частичку его тепла, что осталась с ней, несмотря на расстояние, едва различимое эхо его чувств. Ей очень хотелось поговорить с ним, обнять, услышать его голос, чтобы унять встревоженное сердце, – соблазн нырнуть глубже и заглянуть в его мысли, как это делал Акира, был велик, но Мико не ступала дальше, остановившись на самой границе чужого сознания, чтобы ощутить любимый запах весеннего ветра и лучи нежного солнца, которым сияла между их душами любовь Райдэна.

«Всё хорошо, – выдохнула Мико, постепенно успокаиваясь. – Я тебя жду».

Связь душ не могла передавать мысли, но Мико надеялась, что хотя бы их отголосок доберётся до его сердца.

В замке её встретила Кёко – они с Сацуки играли в го, и, судя по расстановке сил, Кёко безбожно проигрывала. Ханзо наблюдал за партией издалека, но следил внимательно и щурился всякий раз, когда Сацуки завоёвывала новые территории на доске. Маска закрывала половину его лица, но Мико решила, что морщинки в уголках глаз всё же свидетельствовали об улыбке. Юри сидела рядом с Ханзо и усердно полировала шкатулку, в которой Райдэн хранил перо, оставшееся от его крыльев. После свадьбы Юри перестала подпускать других акасягума не только к пожиткам Мико, но и к вещам Райдэна.

Мико тоже села на татами рядом с Ханзо и стала наблюдать за игрой, периодически проваливаясь в дремоту от усталости. Ханзо заботливо подставил ей своё плечо, а Сацуки тут же стрельнула в него быстрым взглядом. Мико это позабавило, но она так вымоталась за день, что убирать голову с плеча Ханзо не стала и закрыла глаза.

Её разбудил раздосадованный возглас Кёко, которая всё же проиграла партию и теперь громко, но беззлобно ругалась. Мико вздрогнула и заморгала. После сна голова была тяжелая, будто налитая свинцом. Сацуки довольно скрестила руки на груди и гордо косилась на Ханзо.

– Поздравляю, юная госпожа, – сказал он, и рокот его голоса мурашками прокатился по телу Мико, заставив поёжиться. Сацуки просияла и тут же предложила Кёко сыграть ещё одну партию, но та покачала головой.

– Ну уж нет, карпик, на сегодня мне проигранных битв достаточно.

– Не называй меня карпиком, – понизила голос Сацуки, заливаясь краской.

Кёко расхохоталась и потрепала её по голове.

– Ох, простите, юная госпожа, – она передразнила Ханзо, заставляя Сацуки смущаться ещё сильнее. – Вы лопаете наши припасы не как карпик, а как настоящий карп!

Сацуки возмущённо зашипела, а Мико от упоминания еды затошнило. Вот же… Ей сразу показалось, что с мисо что-то не так, и запах водорослей был странным, не нужно было его есть. Собравшись с силами, Мико поднялась и выползла на энгаву, чтобы подышать свежим воздухом и немного прийти в себя, но от запаха тины из пруда замутило ещё сильнее, и Мико вывернуло прямо под ноги.

На звук выглянула Кёко.

– Ого, ты жива, волчонок? Заварить тебе мяты?

– Я заварю! – заорала из глубины комнаты Юри и, громко топая пятками, выбежала за дверь.

– Всё нормально, днём съела несвежий суп. – Мико вытерла рот тыльной стороной ладони. – Я уберу.

– Я уберу!!! – завопила Юри где-то вдалеке.

Кёко прыснула, а Мико с выдохом привалилась к опорному столбу энгавы.

– Ничего, первый месяц самый трудный, остальные два пролетят, и не заметишь. – Кёко похлопала её по плечу.

– Уж надеюсь, Райдэн вернётся раньше, чем через три месяца, – усмехнулась Мико. – Мы рассчитывали, что обернёмся туда-обратно за пару недель. Да и сомневаюсь, что меня мутит из-за разлуки.

Кёко замерла, глупо улыбаясь.

– Мико, мне кажется или ты не в курсе?

Мико с подозрением нахмурилась, не понимая, как читать реакцию подруги.

– Не в курсе чего? – осторожно спросила она.

Улыбка Кёко стала ещё глупее.