Восхождение Губернатора

Рядом с окном – пожилой чернокожий человек, с седой бородой, в грязном комбинезоне, с длинными темными пальцами, измазанными машинным маслом. Городской механик, беженец с Севера, он бормотал что-то себе под нос, не глядя на майора.

– Говори, братан. Что тебя не устраивает? Тебе не нравится план?

Почти неслышно чернокожий ответил:

– Я сваливаю отсюда.

Он встал и направился к выходу, как вдруг майор выхватил пистолет.

– Сядь. Немедленно. Или я тебя пристрелю.

Чернокожий инстинктивно потянулся большой, мозолистой рукой к револьверу за поясом. Но прежде чем он успел достать оружие, Гэвин уже навел на него пистолет.

С раздраженным вздохом Детройт вернулся на место.

– Это касается вас всех! Вы думаете, я только о своем здоровье забочусь? К черту демократию! Это вопрос жизни и смерти! Если не хотите стать кормом для собак, вы будете делать то, что вам говорят. Доверьте охрану профессионалам и держите пасти закрытыми!

Ответом ему была тишина. Брайан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Беспомощная ярость и ненависть затопили разум. Где же Филип, сейчас, когда он так нужен…

Какой-то новый звук прервал его размышления.

Мужчина по имени Детройт снова встал.

– Куда ты собрался, ниггер?

Детройт даже не обернулся.

– Я ухожу отсюда… удачи всем… вам она понадобится.

– Ты прямо сейчас сядешь обратно на свою черную задницу или я застрелю тебя!

Детройт продолжает идти.

Гэвин вытаскивает оружие.

Горожане громко вздыхают.

Выстрел, настолько громкий, что задрожали стены, разрывает воздух в комнате. Раздался женский крик, когда пуля вошла в затылок Детройта.

* * *

Почти тут же трое горожан бросились к выходу. Майор спокойно приказал своим помощникам – Баркеру и Мэннингу – вернуть их. Двое солдат выбежали из комнаты, оставив позади ошеломленную группу из двадцати пяти жителей, майора… и Брайана.

Комната словно повернулась вокруг своей оси для Брайана, когда Гэвин убрал оружие в кобуру, глядя на распростертое на полу тело темнокожего мужчины, словно на охотничий трофей. Теперь все внимание было приковано к майору, и он, похоже, наслаждался каждой минутой. Брайан едва разбирал, что он там бубнит о примере для остальных, которые считают, что могут подвергать опасности жителей Вудбери, не подчиняясь системе. Наступили особенные времена, вещал Гэвин. Предсказанные в Библии. Пророческие. Возможно, это и впрямь конец света. И отныне каждый последний сукин сын в этом городе должен зарубить себе на носу, что это, быть может, последняя битва между человеком и сатаной, а он, Гэвин, и есть Мессия – по крайней мере для них, жителей Вудбери.

Маниакальная лекция майора длилась всего минуту или от силы две, но за это время с Брайаном Блейком произошла метаморфоза.

Замерев напротив торгового автомата и глядя на струйку крови, просачивающуюся под подошву его мартинса, Брайан осознает, что у него больше не будет ни единого шанса в этом мире, если он снова поддастся своей главной слабости. Брайан инстинктивно хочет уклониться от насилия, уйти от опасности, избежать противостояния, и от этого ему ужасно стыдно. Он возвращается мыслями назад, к самому первому столкновению с ходячими мертвецами в Диринге, где он жил у родителей миллион лет тому назад. Зомби вышли из сарая с инструментами, и Брайан попытался заговорить с ними, убедить их. Он предупреждал их, чтобы держались подальше, швырял в них камнями, а потом убежал в дом, заколотил окна и обмочился в штаны, как трус, которым он всегда был и всегда будет. И за ту минуту, в течение которой Гэвин читал мораль горожанам, Брайан с ужасом осознал, что так ничему и не научился за весь этот долгий путь. Он все время прятался за спину брата – и в Уилтшире, и в доме Чалмерсов, где убил лишь одного-единственного зомби, да и то по чистой случайности. Он только и знал, что скулить и жаловаться Филипу – вечно слабый, перепуганный и бесполезный. С судорожной болью в сердце Брайан понял, что он не выживет в одиночку. И сейчас, когда майор Гэвин принялся раздавать приказы жителям и распределять обязанности, толковать о правилах и процедурах, Брайан вновь, уже не в первый раз, почувствовал, что его сознание отделяется от тела, как бабочка, оставляющая кокон. Ему так страстно захотелось, чтобы Филип оказался здесь и защитил его, как он это делал всегда, с самого начала их мытарств! Как Филип поступил бы с Гэвином? Что бы сделал Филип? На смену этим вопросам пришла мучительная боль утраты, острая тоска, терзающая душу. Голова кружится, но Брайан заставляет себя держаться на ногах. А в следующий миг его сознание отделяется от тела, и призрачным зрителем Брайан смотрит вниз, на самого себя, стоящего в этом душном, вонючем, переполненном зале напротив забрызганного кровью торгового автомата.

Тело Брайана между тем словно врастает в землю.

Он видит цель в центре комнаты, в двадцати пяти футах от себя.