Восхождение, или Жизнь Шаляпина

Здесь тоже интересно, и много колоритного люда, забавных уличных сценок, до которых был так охоч молодой Шаляпин. Его привлекают и длинные ряды каменных помещений, в которых такое изобилие промышленных товаров: и тульские самовары, и москательные товары, кожа, обувь, железо, глиняная посуда, сани, телеги, хомуты… А как же не заглянуть в рестораны, которые манят вкусными запахами чуть ли не на каждом перекрестке… Рестораны с музыкой, женскими хорами, куплетистами, танцорами и рассказчиками. А сколько красивых женщин, которые тратили баснословные деньги на свои наряды, но уж и барыши из своего ремесла извлекали немалые. «Нет-нет, подальше от этих женщин, оберут — и не увидишь, как погрязнешь в типе лживых удовольствий…» — подумал Федор.

Шаляпину нравилось просто бродить по ярмарке, глазеть по сторонам, наблюдать, как богатые люди швыряли деньги на покупки, которые можно было бы сделать в другом месте и в другое время за полцены. Но что-то происходило с людьми, и они были готовы платить бешеные деньги, лишь бы это был ярмарочный товар. А ярмарочный купец — великий психолог, он хорошо знал душу такого покупателя и пользовался слабостями людскими. Какой-то массовый психоз возникал в эти ярмарочные дни. Люди словно безумные кидались на любые товары.

Шаляпина тоже тянуло к этим товарам, его манили красивые вещи, золотые украшения. Он брал их и подолгу любовался ими, потом с сожалением откладывал — денег у него на это не было. Все это принадлежало другим и для других предназначено. Настанет ли его день и час, когда он сможет не только потрогать, полюбоваться, но и купить?

Какой-нибудь купчик, приехавший издалека сюда, на ярмарку, в один день может спустить в увеселительных заведениях несколько тысяч рублей, а тут снова нищета и скудость. До утра продолжаются дикие оргии в ресторанах и заведениях, таких, как заведение ловкого и оборотистого француза Шарля Омона, который собрал у себя лучших звезд Парижа, Берлина, Вены, Бухареста и Варшавы; они вечером пели и плясали перед пьяной публикой, а ночью… И сколько было таких заведений на ярмарке… А сколько проигрывалось в карты и другие азартные игры — целые состояния… Шаляпин любил азарт, любил искать счастье в подобных ристалищах… Но без денег тут нечего делать. И он потихоньку брел на окраины ярмарки, где были балаганы, карусели, самокаты и трактиры с крепкими напитками. А можно зайти под навес и в каком-нибудь дешевеньком ларьке по сходным ценам купить все, что нужно для молодого и здорового человека… А сколько мрачных и ужасных историй рассказывалось о том, как погибали невинные девушки, привезенные своднями, сколько гибло молодых рабочих в поножовщинах и драках, возникавших по совершеннейшему пустяку… Кончали жизнь самоубийством проигравшиеся и разорившиеся…

А над ярмаркой словно повис в воздухе призывный лозунг: «Купля и продажа!» В это понятие входило все — и любовь, и ненависть, и совесть, и честь, и прочие ценности…

Деньги, деньги, деньги… Во всем, везде и всюду нужны деньги.

Шаляпин и раньше задумывался над этим всепроникающим законом человеческого существования…

Глава пятая

Тревоги и заботы Саввы Мамонтова

Наконец настал долгожданный день: 14 мая открывалась Всероссийская промышленная выставка. Весь день у Саввы Ивановича Мамонтова был расписан чуть ли не по минутам. Сколько было всяческих дел… На открытие выставки в Нижний Новгород съехалось много петербургской знати, министры, промышленники, финансисты, крупные чиновники. При огромном стечении всего этого знатного люда митрополит отслужил молебен. Молебен благополучно завершился, и только после него деловые люди разошлись в разные стороны смотреть павильоны.

Савва Иванович заранее попросил министра финансов Витте, с которым он недавно совершил поездку по Крайнему Северу, посмотреть двадцатый павильон — павильон Крайнего Севера.

Павильон был построен из огромных бревен, привезенных с Севера, и походил своим внешним видом на дома рыболовецких факторий на Мурманском побережье. Остро вздернутая к небу крыша покрашена серой краской, напоминавшей цвет старого дерева.

У входа в павильон Мамонтов увидел Константина Коровина и Федора Шаляпина и порадовался: «Молодцы! Люблю, когда талантливые люди начинают дружить между собой… Обоюдная выгода для каждого из них…»

— Господин министр! Ваше превосходительство! — обратился Мамонтов к Витте. — Позвольте вам представить устроителя этого павильона: художник Константин Алексеевич Коровин… Он будет сопровождать вас по павильону. А это солист Мариинского театра бас Федор Шаляпин… Сегодня он исполняет Ивана Сусанина.

Витте холодно пожал руку представленным и прошел в павильон.

— Я был на Мурмане, — бросил он через плечо сопровождавшим. — Его мало кто знает. Богатый край…

И действительно, этот край мало кто знал. Вопросы, на которые приходилось отвечать Коровину и Мамонтову, поражали своей наивностью и неосведомленностью об этом крае.