Восхождение к власти: день гнева

На этом участке главной дороги бой прекратился окончательно, дав небольшую передышку. Маритон озирается по сторонам и усталым взглядом наблюдает за окружившим его пейзажем. Его сердце сжали образы выгоревших невысоких построек по бокам у дороги. Некоторые из них не выдержали напряжение битвы, рухнув на другие дома, обратив и их в груду строительного мусора. Главная «артерия» превратилась в подобие пути в ад – горы трупов тут и там усеяли асфальтовое покрытие плотными коврами, оросив холодный камень горячей кровью, маслом и другими жидкостями. Само покрытие во многих местах слетело к чёрту от постоянных бомбёжек. Она вся в ухабинах и ямах, с осколками зданий, ставших временными укрытиями… былая красота развеялась, как морок. Запах бьёт ужасающими нотками смерти прямо по носу и душе – тошнотворные ароматы горелой человеческой плоти, смешались с душком плавленого металла и проводов, перемешавшись с душистым «ароматом» стойкой гари.

«Это истинный запах настоящей войны», - печально подумал Маритон. – «Это её лик, неприкрытый, не овеянный романтикой».

Прекрасно только одно – небо. Оно практически полностью отчистилось от облаков, и представляет собой живописную картину прекрасного заката, как с востока наступает тёмно-лиловый мрак, а на западе золотистый небесный огонь противостоит ему, медленно уходя за горизонт, позволяя руке тьмы накрыть Флоренцию и опрокинуть её в ласковые объятия ночи, до которых остаётся ещё пара-тройка часов.

На фоне вечного неба и догорающего дня Дворец «Неоспоримой Воли» окрасился в чёрные тона, словно сделан из угля. Но даже в паре километров отсюда он выглядит слишком величественно и гордо, чтобы быть похожим на нечто потрёпанное военными действами. Полтора километра в высоту и триста этажей каскадом причудливых конструкций устремляются в поднебесье, зависнув над всей столицей подобно строгому надзирателю, жестокому судье, готовому покарать непокорного раба в любой момент.

- Маритон, - ложиться почерневшая от сажи рука священника на плечо. – Ты как? В порядке?

Взгляд уставшего глаза и красным свечением второго мужчина окинул своего друга. Он увидел в нём такую же усталость, только скрашенную рвением и лёгкой улыбкой на грязном лице, выдавленной сквозь слабость.

- В относительном… в относительном, - тяжело выдаёт парень и его слова едва не тонут, когда рядом ложиться снаряд лёгкого миномёта, не принёсший вреда. – Слишком трудный и насыщенный сегодня день выдался, - сказал мужчина, оглядевшись на только что проделанную дымящуюся воронку.

- Я слышал, что стало с твоими друзьями. Мне жаль. Надеюсь, их Господь помилует и примет во Царствии Своем.

«Ирония», - Маритон усмехнулся, вспомнив, в какого бога информации и её процессов верили его товарищи и явно не задумывались о древнем Господе. Они бы тоже посмеялись, услышав это, но вместо речи старых друзей остался один лишь напев войны.

- Господин Первоначальный Крестоносец! – звучит обращение к механическому воину от одного из нуккеров, полное покорности и уважения, выбившее и Маритона из его размышлений. – Что будем делать дальше?

- Сколько осталось у нас сил? – занеся меч в ножны, грубым голосом вопрошает Аурон.

- По последним данным в составе ударно-штурмовой группы осталось три десятка нуккеров, около пятидесяти бронепехотинцев и сотня тяжёлых пехотинцев. Их поддерживают остатки батальона мотопехоты и мотострелков, общим числом около пятиста. Ну и стрелки из Орды числом в пару сотен, - отчеканил механическим голосом воитель в помятой броне, еле удерживающий автопушку.

- Не густо,… а остальные?

- Оставлены на ключевых позициях с целью не допустить глубокого продвижения контратаки. Большую часть мы потеряли.

- Что с обстановкой вообще? – загоняя новую обойму в пистолет вопросил Аурон.

- Под нашим контролем только «Старая Флоренция» и та часть дороги, сквозь которую мы прорвались. Первый и второй сегмент города по большей части в руках сил Информократии.

Когда Аурон растерзал «апостола» войны, оборона города пошатнулась, ибо лишилась главного командира со всеми его директивами. Апостолы в своё время завязали всё управление страной на себе, вместе со всеми законами, чтобы внушить в мятежников страх – если падёт власть, падёт и всё общество, дабы удержать неразумных бунтовщиков от действий под предлогом тотального разрушения.

Однако остальные «побратимы» взяли управление на себя, делегировав часть полномочий администраторам и верховным модераторам. Перераспределение и реорганизация позволили усилить оборону, но всё равно силы Рейха продолжают давление, сковывая колоссальные силы Информакратии. Если бы не штурм города, прорыв в области дороги давно бы окружили и уничтожили.

- Хорошо, нам нужно как можно быстрее закончить с этим, - заключил Аурон и подозвал связного. – Передай сто пятнадцатому полку и тридцать шестой аэромобильной бригаде, чтобы выступали за нами. Если командование собрало воинства из бывших програманн, то пусть отправят их на поддержку штурмующих город.

- Командир! – раздался крик.