Восхождение лорда Темпера

Наше появление в лагере не произвело сильного фурора. Тут уже который день бродят посланники семей Великих, Добрых и Мудрых господ, выбирая товар себе под стать. На моих глазах какой-то мужик, одетый в характерные одежды Астапора (спасибо Граздану за науку, как отличать местных), уходил от одного из богато украшенных шатров в компании из раба-переводчика и нескольких десятков связанных за руки и плачущих мальчиков, максимум пяти-четырех лет. Среди них, кроме лхазарян и самих дотракийцев, я смог разглядеть несколько иббенийцев, метисов с валирийской внешностью, захваченных где-то в Вольных городах, квартийцев и даже итийцев. В будущем все эти мальчики пройдут обучение на Безупречных и хорошо если хоть четверть из них выживет.

Изначально все это путешествие планировалось лишь с одной целью — посмотреть как и чем живет этот народ, не нарываясь на неприятности. Но даже так я очень быстро нашел проблем на свою задницу. В лагерь мы с Оберином шли полностью экипировавшись — принц Дорна взял своё любимое листолезвенное копье и одел плотные кожаные доспехи красного цвета, с выделанными нитками желтыми солнцами. А я одел свою «стандартную» одежду — кольчугу, кирасу, наплечники, наручи и простые холщёвые штаны, защищенные плотной кожаной юбкой. Ну и про меч и шлем, висящие на перевязи, не забыл. Таскать по всему лагерю свою секиру мне не хотелось.

Вполне естественно, что мой прикид вызвал волну веселья и насмешек у окружающих дотракийцев, считавших что сражаться нужно исключительно с аракхом и голой задницей. В такие моменты ты жалеешь, что являешься носителем языка и понимаешь все насмешки бросаемые этими придурками. Оберин, например, думал, что эти варвары смеялись над чем-то своим, не обращая на нас внимания. Хотя зная эту ходячую проблему, он наверняка постоянно пялился на проходящих мимо рабынь и дотракиек.

Я терпеливый человек. Меня очень трудно разозлить на пустом месте. Но когда ты почти целый час выслушиваешь непрекращающиеся насмешки, а потом к тебе подходит какой-то непуганый придурок и начинает называть тебя achra ador (п. а. переводится как вонючая черепаха), тыкая своим вонючим пальцем тебе прямо в лицо, терпение очень быстро заканчивается.

Итог был предсказуем — латная перчатка в лицо и веером разлетающиеся в воздухе зубы.

Поднявшийся гвалт продолжался недолго. Сначала нас хотели просто, без всяких разговоров прирезать, но мое знание языка (хоть и оказавшееся очень корявым) и объяснение, почему пострадавший сейчас находится в заботливых руках местного евнуха-стоматолога, дали шанс на выживание.

И уже через десять минут я, одевший шлем и полностью готовый к бою, стоял в самом центре поселения, напротив отца того дебила, который уже сейчас хвастался что он сделает с моим трупом когда победит.

Поединок был быстрый. Поймать на специально укрепленный наруч лезвие аракха, перенаправить его вниз и пока противник восстанавливал равновесие хорошенько рубануть мечом, разрубив ключицу, несколько ребер и легкое. Несколько секунд боя и молниеносная победа.

Вслед за воцарившимся молчанием был заново воцарившийся гвалт. Пока местные решали, что делать и как меня убить я подошел к поверженному противнику и отстегнул от его косы (оказавшейся достаточно короткой) колокольчик посимпатичней и прицепил к своим волосам, которые давно отпустил и они достигали мне до середины спины. Очень уж понравился мне обычай с колокольчиками, захотелось несколько себе.

Через десять минут все повторилось — нашелся двоюродный брат убитого, решивший отомстить за кровь родича. В итоге на моей косе прибавился еще один колокольчик, ибо для местных оказалось сюрпризом, что мечом можно, и нужно, колоть, а не только рубить.

Следующие три часа были очень однообразными — мне бросали вызов, проходило сражение (ставшее после первых пяти до первой крови и вообще не местью за павших товарищей, а неким состязанием кто победит чужака), выигрываемое в основном наличием у меня брони, более качественного оружия и огромного количества подлых приемчиков, типа захватов, перехвата оружия, подножек, бросков песка в глаза и ударов коленом в пах.

Но у всего есть свой конец, в том числе и у моей серии побед. Когда на землю осел еще один дотракиец, хватаясь за пострадавшие яйца и с обрезанной косой, на вечеринку решил заглянуть сам кхал Бхарбо со своим кхалаккой.

Сам кхал, если можно так выразиться, оказался идеалом дотракийца — высокий, ростом не уступающий мне, поджарый, с сухими и вьющимися, словно стальные канаты, мышцами, шикарными черными усами и длинной сложно сплетенной косой, достигавшей ему до колен. И судя по наличию своей маленькой копии, которой на вид было всего семь-восемь лет, но уже имевшей в своей косе «взрослые» колокольчики, у него был достойной наследник.