Восхождение полной луны

— Ты изумительно тугая, волчонок. Это подсказывает мне, что прошлой ночью у тебя не было любовников. Скажи мне, что я у тебя первый этим утром.

— Заткнись, — с придыханием ответила я, — и просто трахай меня.

Он тихо фыркнул от смеха и принялся за дело. Лифт начал свой подъем, тихий гул подъемного механизма смешался со звуком нашего прерывистого дыхания, шлепками плоти о плоть и страстными стонами. Луна была безжалостна в своем разгаре, и я тоже. Я жестко насаживалась на него, испытывая отчаянную потребность вобрать в себя каждый дюйм его разгоряченной плоти, ощутить как он наполняет меня. Внизу живота возникли слабые спазмы, медленными волнами омывая все тело. Воздух был настолько сперт и насыщен терпким запахом желания, что я едва могла дышать. Талон нашел заветную точку глубоко внутри меня, его плоть начала погружаться в меня все быстрей и быстрей. Медленные волны переросли в огненно-жидкий сплав, обжигающими всполохами расплескавшись по коже и заставив меня дрожать, биться в конвульсиях и исторгать из уст нечленораздельные звуки.

Я насаживалась на его плоть, все глубже и глубже, в то время как его дыхание становилось все жестче, а амплитуда движений все быстрее. Его неистовый натиск вырвал меня из данной реальности, погрузив в мир, где существуют лишь ощущения, а затем и за пределы его.

Талон кончил вместе со мной, напрягшись и прижавшись ко мне всем телом, он пролил горячее семя в меня.

Лифт остановился. В течение секунды, мы стояли не шелохнувшись. Его дыхание овевало мне щеку, я вторила ему, тяжело и часто дыша. Несмотря на разрядку, он по-прежнему был тверд внутри меня, — я осознавала, что всепожирающая, насущная потребность, заставляющая вскипать его кровь, не была удовлетворена. Осознавала, потому что чувствовала то же самое.

Двери открылись. Талон поставил меня на пол и застегнул молнию на брюках, затем потянул меня за собой в коридор. Мы едва успели переступить порог номера, как он вновь овладел мною, тем самым определив ход событий остальной части дня: жесткий и быстрый секс. Везде и повсюду.

На часах было уже за полдень, когда лихорадка угасла и мы смогли отдохнуть. К тому времени мы купались в гидромассажном бассейне, который казалось больше, чем вся моя спальня. С двух сторон нас окружали стеклянные стены, открывая вид на город, залив и нескончаемый дождь, окрасивший мир в серые тона.

Я погрузилась в пенящуюся теплую воду со слабым ароматом лимона и лайма, от которого засвербело в носу, когда я, взбудоражив пену, подняла ногу из воды и принялась разглядывать в холодном дневном свете блеск капель, стекающих со ступни.

— Ты выглядишь задумчивой, волчонок.

Я посмотрела на Талона. Он сидел на встроенном многоместном сиденье в дальнем конце бассейна, золотистые руки вытянуты вдоль бортиков спа, мускулистое тело погружено в теплую воду.

— Просто беспокоюсь о Роане. — Лиандер еще не звонил — плохой знак. Если он не позвонит в ближайшие полчаса, я сама наберу ему.

— Ты нашла его.

Это был не вопрос, скорее утверждение, и это было странно. Я кивнула.

— Он был не совсем в порядке, поэтому сейчас под присмотром друга. — Я могла бы доверить Талону мое тело, но не стала бы доверять безопасность своего близнеца.

— Он — волк, а мы сильны по своей натуре. Он будет в порядке.

Я снова кивнула. Я знала это, но все равно беспокоилась. Что в «Монеиша» сделали с ним? Лишь потому что на нем не было видимых порезов и травм, не значило, что их не было вовсе. Не значило, что ему не нанесли более серьезных внутренних повреждений.

— Шампанского? — спросил Талон, потянувшись за полупустой бутылкой, что стояла рядом со ступеньками.

Я покачала головой:

— Нет, кажется оно мне не по нутру.

Он налил себе бокал и осушил его до дна одним глотком. По-видимому, во время сексуальных утех он предпочитает игристые напитки всем остальным. Получив физическое удовлетворение, мне захотелось чего-то большего. Хотя, чего именно, я не могла сказать.

Мой взгляд вернулся к пасмурному небу. На что будет похоже заняться любовью с Куинном? Несомненно, это было бы прекрасно — в конце концов, за тысячу лет у него было время, чтобы отточить и усовершенствовать свое мастерство. И в чем я сомневалась в отношении Талона — он и за две тысячи лет не сделает этого.

— Ты когда-нибудь задумывалась о будущем, волчонок? — Талон налил себе еще бокал шампанского и прислонился к бортику.

Я искоса взглянула на него с любопытством, желая знать к чему он клонит, задавая подобный вопрос.

— Нет, не очень. А что?

— Значит, ты не представляла, что с тобой будет через десять или двадцать лет?

— Нет. — В основном потому что никто не знал сколько времени нам отведено. Как правило оборотни жили от стапятидесяти до двухсот лет. А вампиры — вечность, если не убьют. Никто не знал, за каким углом нас поджидает опасность. До сих пор, я развивалась медленнее, чем обычный волк, но в то же время и не отставала на годы от нормы.

Я относилась к вопросу долговечности так же, как к проблеме рождаемости в целом — абсолютно не задумывалась об этом. Вот когда возникнет проблема, тогда и буду думать.