Восхождение Примарха 2 (СИ)

Игорь Всеволодович потёр ладонью лоб. Я видел, как сложно даются ему решения.

— Филипп Леонидович, — глубоко вздохнув, наконец, сказал он. — Вы всё запомнили, что сказал Никита Александрович?

— Что⁈ Эту несуразицу⁈ Нет конечно.

— Запиши, завтра отчитаешься о выполнении, — добавив металла в голос, проговорил дед.

— Я этого делать не буду, — Филя надул губы и стал точь-в-точь как капризная трёхлетка.

— Когда я что-то говорю, ты должен выполнять, — холодным, совсем уже стальным голосом проговорил Игорь Всеволодович. — Скажу подпрыгивать на одной ножке, будешь подпрыгивать, скажу жонглировать надутыми жабами, будешь жонглировать, скажу запихнуть в задницу свой гонор, и ты его туда запихнёшь, понятно?

— Но…

— Или ты в моей компании больше не работаешь. Точка.

Филипп поник, но было видно, что он в корне не согласен с происходящим. Видимо, дед понял, что его распоряжения в любом случае саботируют.

— Никита, — совершенно иным тоном проговорил дед. — Ты сам готов воплотить в жизнь всё, о чём говоришь?

— Да, если это требуется роду, безусловно, — ответил я, не задумываясь.

— Твои личные рейтинги лояльности сейчас зашкаливают, ты с экранов и полос газет не пропадаешь, поэтому лучше тебя кандидатуры для публичных мероприятий просто не найти. Будешь от лица Державиных проводить работу с персоналом? Чтобы от нас не убегали, а, наоборот, стремились?

— Да, дед, без вопросов, — ответил я и почувствовал, как шевельнулось внутри чувство опасности.

* * *

Стас Громобой пришёл в себя от дикой головной боли. Ему казалось, что череп его раскололи на несколько кусков и которые затем просто приставили их друг к другу и обмотали изолентой, чтобы не развалились.

Вокруг было темно и холодно.

Когда он смог поднять руки, первым делом ощупал голову. Странно, цела. Даже повреждений нет.

С рук капало холодное и склизкое. Стас поднялся, сел и огляделся.

Он лежал в грязной луже тупиковой подворотни. Где-то трущобах на западе Москвы.

«Что я тут делаю? — подумал он. — У меня была какая-то встреча? Я должен был что-то выяснить? Ничего не помню, хоть убей. Да что со мной такое⁈»

Он кое-как встал на ноги и, покачиваясь, пошёл прочь из подворотни. В нескольких метрах от входа в неё стояла его машина.

Стас сунул руку в карман. Ключи на месте. Карточки тоже. Смартфон тут же.

Он кое-как обтёр руки и вытащил телефон. Надо посмотреть, с кем последним он разговаривал. Но эта информация ничего ему не дала. Обозначенный последним звонок он помнил прекрасно.

Зачем же он сюда приехал? Что искал? Точнее, кого?

Скинув с себя пальто и бросив его в багажник, Стас сел в автомобиль.

В этот момент что-то завибрировало во внутреннем кармане. Это был маленький телефон-звонилка с крохотным дисплеем. На котором сейчас было написано:

«8.0.1. — Твоё первое задание, Сезар, будет таким…»

Глава 7

В академии на этот раз меня встречали не столь бурно, как в прошлый. Сказалось, что ребята уже посещали занятия и всё всем успели рассказать. Однако каждый из сокурсников счёл своим долгом подойти ко мне и пожать руку. Даже некоторые преподаватели, увидев меня где-нибудь в коридоре, дружелюбно кивали и протягивали руку.

«Вот она популярность», — думал я, не совсем понимая, рад я или нет. В конце концов, я делал то, что считал необходимым в тот момент, когда всё случилось.

Кропоткин окончательно перебрался к нам, сев рядом с Громовой. И таким образом, мы все сгруппировались у окна, выходившего на заснеженную сейчас площадь. Вместе на парах стало значительно веселее, так как раньше от монотонного бубнежа Никифора Владимировича хотелось спать, а от натянутых попыток пошутить Константина Антоновича — ударить себя чем-нибудь по лбу.

Теперь же мы нагло пользовались тем, что пока нам никто ничего не запрещал. Статус героев прикрывал наши нечастые шуточки и разговоры.

Впрочем, мне было не до шуточек. Я на полном серьёзе обдумывал задачу, поставленную передо мной дедом. Это уже были не детские шалости, а вполне себе взрослая жизнь. У меня были конкретные исходные данные и цель прийти к конкретным результатам. Но за сухими цифрами стояли люди. Сотни. Тысячи.

Перед моим внутренним взором стояли другие люди. Простые. Без капельки магии. И никто не называл их чернью. Да, они работали на мой род. На мой род из прошлой жизни. И в тот момент, когда я проходил инициацию, они грудью встали на мою защиту. С вилами против магии аэрахов.

— О чём задумался? — толкнул меня в бок Олег. — Там Палочник надрывается про то, что государству денег дают больше не аристократы, а совсем наоборот. На тебя уже три раза косился. А ты вместо конспекта ворон за окном считаешь.

— Пятнадцать, — ответил я.

— Что «пятнадцать»? — не понял Олег.

— Ворон, — ответил я со вздохом непонятого философа. — Про что, ты говоришь, он вещает?

Кропоткин, слушавший наш разговор, прикрыл ладонью рот, чтобы не видели его улыбку. Отлично. Если я вызываю в нём такую реакцию, значит, потихоньку учусь шутить.

— Он говорит, — повернулась к нам Громова, — что основа заработка государства укладывается в парадигму: с миру по нитке.