Воскресение Сына Божьего

В рамках аргументации 1 Кор 8:1–11:1, где говорится об идоложертвенном, Павел приводит в качестве примера свою жизнь[1228]. Он не описывает, как и что он ест; к сожалению, нам об этом известно слишком мало. Вместо этого он рассказывает про свою тактику: как он пользуется — или в данном случае не пользуется — своей свободой и правами апостола. У него есть право путешествовать вместе с женой; он имеет право получать плату за свой труд; однако он решил не пользоваться этими правами по определенным стратегическим соображениям, — вероятно, это позволяет ему не запутаться в сети сложных отношений патрон–клиент, с которой иначе пришлось бы иметь дело[1229].

Первые два стиха 9–й главы вводят эту иллюстративную подтему с характерной резкостью:

¹ Разве я не свободен? Разве я не апостол? Разве Иисуса, Владыку нашего, я не увидел? Разве ваше единство с Владыкой — не мое дело? ² Если для других я не апостол, то по крайней мере для вас я — апостол: ибо печать моего апостольства — ваше единство с Владыкой.

Если говорить о Павле, «апостол» для него — это тот, кто видел воскресшего Владыку; однако доказательством апостольства является плодотворное апостольское служение[1230]. Павел не сомневается в том, что апостольство предоставляет некую свободу, и он сразу об этом напоминает, поскольку намерен развивать тему дальше. Но для нас чрезвычайно важна взаимосвязь между вторым и третьим вопросом. Он апостол, потому что видел Владыку Иисуса[1231]

. Он один из ограниченного числа людей, которые видели Иисуса, — и этот факт остался их пожизненным качеством (таково значение перфекта heoraka, «я увидел»: перфект обращает внимание на теперешнее и сохраняющееся значение события, случившегося когда–то в прошлом)[1232]. Нельзя думать, противореча самому Павлу, что тут перед нами просто «христианский обычай, согласно которому такого рода откровения описывают словами "видеть" Владыку»[1233]. Павел подчеркивает этот момент, потому что считает его правдой, а правда эта очень важна для его аргументации.

Данный стих в сочетании с 15:8–11 (см. ниже) ясно показывает, что тут «увидел» для Павла в корне отличается от многообразных духовных переживаний, от «видения» сердечными очами, которое знакомо многим христианам различных исторических эпох. Коринфяне испытывали духовные переживания всякого рода, и по этому поводу Павел выражает им свою радость в 1:4–7; однако этого опыта они не знали. Также и у Павла было много духовных озарений по ходу жизни и в процессе служения, однако здесь он говорит о чем–то таком, что не может повториться вновь. Это однократное и первое «видение», которое поставило его в разряд апостолов, но которого больше не будет. Явления Иисуса после его воскресения закончились. На его долю выпало самое последнее; и в самом деле, оно произошло очень поздно.

Слово heoraka, «я увидел», — обычное слово для простого зрения. Оно не подразумевает субъективного «видения» или личного откровения; как подчеркивает Ньюмен, Павел хотел сказать, что видел именно нечто реальное, а не имел «видение», какое может быть у любого христианина³². И абсолютно то же самое можно сказать и про второй текст из Первого Послания к Коринфянам.

(iii) 1 Кор 15:8–11

Мы уже рассматривали этот отрывок в предыдущей главе. Здесь же нам надо будет просто лишь с большей четкостью отметить один момент. Павел приводит список людей, видевших воскресшего Иисуса, тех, кого Церковь может выставить в качестве свидетелей, кому в принципе можно задать вопросы. Упомянув явления Кифе, Двенадцати, более чем 500 братьям сразу и Иакову, Павел продолжает:

…А после всех явился и мне, словно рожденному в неурочное время[1234].

Глагол ophthe, «явился», тут не слишком нам помогает. Как я показал выше, его могли употреблять для описания как частного или коллективного видения, так и для совершенно обыкновенного «появления» кого бы то ни было. Однако следующие четыре вещи свидетельствуют, что Павел говорил о том, что «видел» обычными глазами, а не о бесплотном «видении», относящемся к сфере личного или внутреннего «опыта».

Во–первых, близость к 1 Кор 9:1 заставляет нас думать, что Павел тут, очевидно, хочет сказать о «видении», сопоставимом с естественной человеческой способностью зрения. Может быть, он указывает на нечто большее, но никак не на меньшее. Это не было просто личным переживанием.

Во–вторых, слова «после всех» показывают, что для Павла «видение» воскресшего Иисуса стоит в цепочке некоей последовательности событий, которая завершилась. Это не фрагмент непрерывного ряда духовных переживаний, которые испытывали или могли испытать он сам либо кто–то другой. Это было явление другого порядка.