Воскрешение майя

Не нормально! Я просто в ярости! Почему моя семья должна так страдать? Почему именно мои сыновья и их мать должны пройти через весь этот ад?

Папа, успокойся… Мерзость может заметить твою ярость.

Да пусть заметит! Пусть сам Бог ее заметит! Слышишь меня. Бог? Я знаю, что ты слушаешь. Что ты за Бог, если позволяешь хорошим людям так страдать? Почему зло так часто остается безнаказанным? Где справедливость в этом мире?

Папа…

Я ненавижу тебя. Бог! Слышишь меня? Я ненавижу тебя еще больше, чем ненавижу себя!

Господи, пап, ты меня пугаешь! Папа?

Я… прости меня, Джейкоб. Прости за все. Если бы я был сильнее… если бы я был мудрее, я бы ни за что не позволил Стражам так манипулировать мной, не позволил бы себя обмануть.

Что? Стражи тебя обманули? Что они сделали? Отец, скажи, мне нужно знать.

Прости… Мне сложно сосредоточиться. Ярость… Она ослепляет меня… путает мысли.

Значит, не спеши. Давай вернемся к истории Билла Раби, к твоей истории. Тебя ведь звали Билл Раби? Космический турист, который избежал конца света.

Билл Раби… Да… да, я стал Биллом Раби.

И транспорт. Расскажи мне, что случилось, когда вы рухнули на Шибальбу.

Теперь вспомнил. Я думал тогда, что потерял сознание, потому что, когда очнулся, вокруг было темно и отовсюду доносились крики…

Почему они кричали?

Наша посадка… Точнее, падение закончилось тем, что на борту вспыхнул пожар. Десятки колонистов погибли, примерно столько же получили ранения.

Но ты был в порядке?

Нет, не думаю. Что-то случилось, но не с Биллом, а с Майклом Гэбриэлом. Все мои мысли, все воспоминания о том, что я был Майклом, вдруг исчезли. С того момента я полностью превратился в Билла Раби, морского геолога, попавшего на чужую планету. Все было так, словно Майкла Гэбриэла вообще никогда не существовало.

Я понял, понял, и что случилось потом?

Нас окружала темнота, мы были заперты в обесточенном отсеке, а снаружи доносился какой-то непонятный скрежет. Я прижался лицом к иллюминатору в надежде рассмотреть источник звука.

Солнце зашло несколько часов назад. Я ничего не мог различить в темноте, поэтому нашарил прибор ночного виденья, надел его… и увидел в зеленоватом свете, что ночь за стеклом наполнена довольно интенсивным движением.