Воскресное утро священника

— За содеянное каждый отвечать должен. Разве лучше жить в страхе, что найдут и ещё больший срок дадут. Твой подельник ещё и убить тебя может — ты ж свидетель. Раньше такие грехи люди уходили в монастырь замаливать, и сейчас такое случается. Ведь, что тебя ждёт? Будешь дальше жить в этом пьяном угаре и как собака сдохнешь. Замёрзнешь, не дойдя до дома, или в такой же пьяной драке убьют или покалечат. А ведь и о душе пора подумать, а такой грех нелегко вымолить. У меня есть монах знакомый в монастыре. Можешь пожить там какое-то время, подумать обо всём вдали от суеты. Люди там работают, от земли живут, ведь устал поди пить, не просыхая?

— Устал, батюшка.

— Ну, надумаешь, приходи.

Отец Александр за всю свою многолетнюю службу в храме помнил лишь двоих, кто по его совету согласился поехать в монастырь. И только один там остался.

«Господи, где же чистые души, неужели совсем оскудела земля наша?» — невольно в душе возроптал священник.

Отец Александр с надеждой посмотрел на подошедшего ребёнка. Ангельский вид его вселял надежду, что он ошибается.

— Я, батюшка в супермаркете ворую.

— Там же камеры.

— Я умею, только плохо, что там же всё украденное незаметно съесть надо. У мамы всегда денег мало, а в магазине всегда так много вкусного…

Подошла, сильно хромая девочка-подросток. Одежда на ней была очень скромной, фигура казалась чересчур щуплой и непропорциональной. Ничем не примечательное лицо чёрная оправа очков с толстыми линзами делала совсем некрасивым.

— Мама моя болеет, трудно ей всю работу самой делать, а я ей помочь не могу. Да она мне и не разрешает, всё надеется, что я поправлюсь, — девочка очень волновалась, говорила торопясь, словно боялась, чтобы её поняли правильно, — Вы может знаете её, она часто ходит в церковь. Вы ей скажите — пусть она мне разрешит тоже что-нибудь по дому делать.

Священник знал мать девочки. Ошибка врачей стала причиной родовой травмы. Отец девочки, не в силах видеть каждый день страдания ребёнка, ушёл из семьи.

«Вот кому нужны были деньги раскаявшегося чиновника-взяточника», — подумал священник. Мать жила надеждой, что со временем дочери сделают операцию и её хромота не будет такой заметной.

— Скажу, милая, обязательно скажу. В каких грехах хочешь покаяться?

— Одноклассники не дружат со мной, и дети во дворе никогда не играли. Я на них зла не держу, но всё равно мне очень обидно, я же не виновата, что я не такая как все.

Отец Александр плакал душой за этого ребёнка.

«Неужели, сохранить свою чистоту возможно лишь рано познав, что такое страдание?» — размышлял священник, накрывая склонённую голову ребёнка епитрахилью. Жизнь и судьбы людей всё больше убеждали его, что горести и беды, боль и страдания посылаются людям не случайно.