Воскресший для мщения

Жить отдельно ему понравилось. Сначала он снимал квартиру в Орехово-Борисово недалеко от матери, потом перебрался в Ясенево. Домом же он не считал не только съемные квартиры, но и ту, в которой он был прописан, слишком уж разительное было отличие их четырехкомнатных, прекрасно отремонтированных хоромов в центре от хрущебы в спальном, отдаленном районе. О прежней жизни напоминала только дача, но теперь там все лето торчал веселый Эдик, устраивавший там со своими не менее веселыми друзьями бесконечные пикники и шашлыки, да и кряжистый дед с насупленными густыми бровями тоже заявлял свои права на дачу все чаще и чаще не только на словах, но и на деле. Так что и там бывать было не очень сладко...

У Михаила было постоянное ощущение, что вся эта жизнь какая-то временная, что обязательно наступят времена, когда он снова переедет в центр, когда он снова почувствует себя хозяином жизни, когда станет наслаждаться этой жизнью, как наслаждался в детстве. А что? Почему бы и нет? Ему нет и двадцати. Он поступил в Плехановский институт, тот самый, который в свое время окончил и его отец, он получил водительские права и стал ездить на отцовской "девятке" вишневого цвета, у него ещё остались деньги, Что остается делать? Только жить, да радоваться... И ждать своего часа, который обязательно наступит...

... И он стал радоваться... Стал вести веселый распутный образ жизни, тем не менее институт он не бросил и успешно сдавал сессию за сессией... Он верил, что образование обязательно пригодится ему и что лучшее времена у него впереди...

А пока наслаждался молодостью и беззаботностью. От девушек не было отбою... Пока не встретил одну... Ему казалось, что он любит её. Связь с ней продолжалась около года с перерывами на бурные ссоры, заканчивающиеся трогательными примирениями и новыми взрывами страсти... Потом она забеременела от него. А вот это в его планы никак уж не входило. Он стал настойчиво уговаривать её сделать аборт. Она не хотела, ей хотелось ребенка, ей хотелось замуж. О женитьбе же Михаил думал с чувством панического ужаса. Связывать себя в двадцать один год?! Какой бы это было глупостью, каким безрассудством! Посоветоваться было не с кем, друзей практически не было, а мать давно уже была для него чужим человеком, да у неё и самой были серьезные проблемы, которыми она стала делиться с сыном. Ее распрекрасный черноглазый Эдик, живший в её квартире, за её счет, ездивший на её "Волге" замечательно погуливал с молоденькими телками и даже время от времени водил их в её двухкомнатную квартиру в то время, когда она была на работе. Но она безумно любила его, боялась его и расстаться с ним, выгнать его вон была совершенно не в состоянии... Так и тянулась эта позорнейшая связь, прожирались и отцовские денежки и зарабатываемые ею... А ей было уже под пятьдесят... Эдик был лет на двадцать младше её, что там говорить, чего ожидать? Все в порядке вещей... И Михаила это не касалось, его заботили свои проблемы...

... - Мне только двадцать один год! Я не могу обременять себя ребенком! - злобно кричал Михаил той, которой ещё два месяца назад клялся в вечной любви и с которой проводил такие сладкие часы. - Ну потом, потом у нас обязательно будет ребенок, только не сейчас, я ещё не кончил институт, ты вот кончила, а я нет... Ну сделай аборт, дорогая, я тебя прошу, - менял он тональности этого тяжелого мучительного разговора.

- Будь ты проклят! - сказала, наконец, она и хлопнула дверью его квартиры. Михаил почувствовал, что на сей раз она ушла навсегда и вздохнул с облегчением... Все начиналось сначала... А по ней можно было погрустить, попереживать в одиночестве... Куда уж лучше, чем недосыпать от детского плача и тратиться на всякие там коляски-кроватки-распашонки... Бр-р-р... Кошмар какой... Какой бы это был кошмар! Разве о такой жизни он мечтал... Ну ладно, кажется, проехало...

Потом он понял, что ему не хватает её, что он не может без неё существовать. И он, выждав время, поехал к ней домой...

Отец мрачно поглядел на него, но в квартиру впустил. В её комнате слышались женские веселые голоса. Михаил робко постучал.

"Войдите!" - крикнула она.

Он вошел. Увидел там её, румяную, веселую, нарядно одетую. С ней сидели ещё две девушки.

"Подсаживайтесь к нам", - томно глядя на него большими голубыми глазами, произнесла одна, высокая, с распущенными белокурыми волосами.

"Нет, он не будет к нам подсаживаться", - рассмеялась его бывшая любовь. - "Мишеньке пора домой, Мишенька у нас ещё маленький. Пошел вон, Мишенька, и пожалуйста, сделай одолжение, больше сюда не приходи..."

Оплеванному перед красивыми девушками Михаилу ничего не оставалось, как повернуться и уйти. Большой букет роз он так и нес с собой, как дурак...

... Когда он садился в машину, белокурая девица окликнула его... Он понравился ей, она ему тоже, он посадил её в машину... И между ними завязался роман... Жизнь шла своим чередом...

... И все было бы распрекрасно, если бы не одно "но". Одно, но очень весомое "но"... Постепенно подходили к концу отцовские денежки...