Восьмая горизонталь

Гуров и Крячко взволнованно переглянулись: вот теперь становилось ясно на все двести процентов: они недаром прилетели в Гданьск!

Только вот сейчас их больше интересовали два других человека, запечатленных на старом фотоснимке: Трофим Таганцев и мужчина с тросточкой. Как Таганцев оказался среди «Серых братьев»? Чем он занимался в аковском отряде? Кто стоит справа от Збигнева Невядовского?

Необходимо было осторожно и незаметно перевести рассказ Петецкого на нужные сыщикам рельсы.

Глава 12

И снова повезло: особо направлять старика не пришлось. Соскучившись по живому общению, почувствовав неподдельный интерес, Петецкий сам говорил так, что только слушай.

– Знаете, – все более возбуждаясь, рассказывал он, – существуют люди, – их, кстати, не так уж мало! – на первый и все последующие взгляды совершенно вменяемые, но не мыслящие себе жизни без драки. В мирной, спокойной атмосфере они задыхаются и чахнут. Чтобы ощутить полноту и осмысленность существования, им необходим конфликт. Все равно с кем, неважно по какому поводу. Можно и без повода вообще. Вот таким был Збигнев, наш Збышек. Только вот поводов у него было более чем достаточно. Мы здорово сражались! Да, и с немцами, и с вашими, и с аловцами. Невядовский был превосходным командиром. Но…

Гуров слушал бурную речь старика и думал, что такой психологический тип ему превосходно знаком. Подобные люди нередки и в наше время.

Да, они всей душой любят риск, охотно идут на него, даже если в том нет насущной необходимости. Что за жизнь без риска, без возбуждающего дыхания опасности. Секс им приедается, выпивка не интересует, телевизор раздражает, книг они не читают… Даже борьба за власть – самый сильный из наркотиков! – становится для них однообразной и скучной. Но вот когда на карту ставится жизнь, когда в крови гуляет адреналиновый шторм и сердце колотится, как бешеное, – тогда краски мира вновь становятся первозданными, яркими и свежими.

Редко кого из подобных людей возносит к вершинам славы, хоть и такое случается. Но по большей части они кончают плохо.

– Под самый конец Невядовский сорвался с нарезки, я уже тогда это смутно понимал. И не один я, – продолжал старик. – Ему стало уже все равно, чью и зачем кровь проливать, он словно бы всему человечеству войну объявил. Мы уже не знали, за что и за кого сражаемся, слегка опьянели от крови. Мы вошли во вкус, и я не знаю, чем это могло бы обернуться, если бы нас не остановили. Теперь, прожив жизнь, я понимаю: наш командир был из тех, кто просто по природе своей не может оставаться в общей колее, идти нахоженными тропинками. Нет! Их с тропинки вечно заносит в самую чащобу. И непонятно, то ли судьба ими так распоряжается, то ли они – судьбой. Боюсь, что Збигнев под конец стал, как это говорят, не совсем адекватен. Появилась у него сверхидея: возродить королевство Польское и короноваться. Да-да, на сейме, как положено. А англичане ему в этом безумном предприятии помогут, хоть Нед, Тедди, никогда ничего подобного вслух не говорил, только улыбался загадочно. Нед – вот он, рядом со Збышеком стоит, на свою любимую тросточку опирается. А мы, гвардейцы из «Серых братьев», вроде станем первыми людьми у трона. И что вы думаете? Это оказалось заразительным, многие из наших поверили в этот бред. Я? Нет, уже тогда ума хватало. Гитлера еще не добили, ваш Сталин прет так, что никакой силой не остановить, а тут, извольте видеть, сейм Невядовского польским королем избирает. А вот Анджей отцу поверил! Так что все это не смешно, а очень печально.

– А кто этот человек, Тедди, которого вы упомянули? – осторожно поинтересовался Гуров. – По-моему, Тедди и Нед – это уменьшительные от английского имени Эдуард?

– Точно! – подтвердил Петецкий. – Он и был англичанин. Эдуард Хендрейк. Капитан Британской морской пехоты. Из «Серебряного лебедя», была у англичан такая спецчасть. Серьезные ребята…

Гуров торжествующе посмотрел на напарника. Ай да Семен Семенович!

– Тедди координировал наши контакты с англичанами. Он был специально послан в наш отряд ранней осенью сорок четвертого. Да, с широкими полномочиями. Командир? Нет, что вы! Невядовский никому и никогда не подчинялся, даже командованию Армии Крайовой. Особенно под конец. Как же, претендент на польский трон, без пяти минут король… Но Збигнев прислушивался к советам Тедди, принимал в расчет его мнение. И еще один человек был для командира очень авторитетным. Ваш соотечественник, да! Они с командиром, я думаю, подружились. Насколько Невядовский вообще был способен на дружбу. Только закончилось все это совсем невесело.

– Как же? – спросил Гуров чуть дрогнувшим голосом, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Вот, – старик указал на фигуру Таганцева. – И еще на этом снимке, видите? Мы знали его под именем Иван. Он и еще трое русских прибились к нашему отряду в сентябре. Голодные, оборванные, один с легким ранением. Иван, двое молодых парней, вроде меня, и еще с ними девушка была. Жалко, ее на снимках нет. Красивая такая. Анной звали.