Восьмерка

– И что теперь? Совсем ничего не делать? А зачем тогда мы вообще что-то там выбираем, решаем, если кто-то знает, как лучше? А Женька? – у меня сорвался голос. – Женька – это что, тоже лучше?

Лиза долго смотрела куда-то в одну точку, а потом тихо сказала:

– Я спрашивала у Смотрителя. А он сказал, что каждый узнает целиком только свою историю, а все другие нам не дано знать изнутри. И еще добавил, что мы не знаем, что бы ждало Женьку, если бы она Родилась. Я думаю, – Лизка еще сильней натянула одеяло, укутавшись почти с головой, – что, может быть, ей где-то сейчас хорошо.

Я тоже залезла под одеяло с головой и спросила шепотом:

– Лиза, помнишь, вы со Славой залезли в те файлы, которых в обычном Хранилище нету? Может, если мы побольше их почитаем, то лучше поймем, что к чему и что нам делать?

– Нет, – тоже шепотом ответила Лиза. – Я поняла, что лучше, наверное, этого не знать.

И я вспомнила, как на антропологии нам все время говорили: «Вы уже знаете очень много, теперь – думайте». Но думать сейчас совсем не хотелось. Я ужасно устала от этих важных и умных разговоров.

И мы с Лизкой стали просто лежать в темноте под одеялом, и она мне все рассказывала, как папа хотел помочь и чуть не прожег мамино концертное платье, а мама чуть не упала в обморок.

И уже совсем поздно ночью она рассказала мне про Сережу, как он ее всегда слушает, а она его. И как они читают вместе книжки и обсуждают их потом. И еще много чего – про маму Сережи, какая она хорошая, красивая и грустная, про кошку Мари, которая живет у родителей Лизы, и мама все гордилась, что она настоящая аристократка, а Мари взяла и вытащила из мусорного ведра объедки и разбросала по кухне. А я рассказывала, как еще давно, когда я могла смотреть на родителей через экранчик, бабушка пришла к нам домой, чтобы помочь маме с уборкой, и аккуратно разложила все папины провода от компьютеров, так что у него там все перепуталось, а потом чтобы загладить свою вину, приготовила пирог с луком. А папа терпеть не может лук. И еще про Ритку, про нашу будущую собаку и про то, как я буду ее выгуливать. Может быть, даже с Ритой по очереди…

И так мы проговорили до самого утра, пока не заснули на Лизкиной кровати под одним одеялом.

Глава 20

Я привыкла спать всю ночь, поэтому утром проснулась с трудом, но все равно потихоньку встала, накинула на мирно спящую Лизку одеяло и побежала к своей капсуле, на ходу заглянув пожелать Рите доброго утра.

В такую рань в Управлении еще никого не было. Я уселась прямо на ступеньки и стала ждать.

Старшая по выбору удивилась, увидев меня на пороге, но она, кажется, не хотела показывать, что мы с ней как-то особенно знакомы, потому что только суховато сказала:

– Здравствуйте! Подождите немного, я Вас вызову.

Пока я уже в третий раз сидела в этом коридорчике, дверь открылась и в нее робко заглянула незнакомая мне светловолосая девочка. Она уселась на другой край скамейки и стала теребить край своей пышной голубой юбки.

Старшая все не вызывала меня, и мы так и сидели молча, пока девочка вдруг не спросила:

– А как ты поймешь, что это твои родители?

Я даже растерялась.

– Я вообще-то уже поняла, какие родители мои, просто так получилось, что мне нужно выбрать их еще раз.

Девочка вздохнула и оторвала взгляд от пальцев, перебирающих юбку:

– Я послушала все лекции, знаю алгоритм, но так и не поняла, как же все-таки не ошибиться и выбрать правильных родителей.

Девочка была на кого-то очень похожа, только я никак не могла вспомнить, где ее видела. В этот момент открылась дверь и Старшая объявила, что можно проходить в порядке очереди. Уже на пороге я вспомнила вчерашний разговор с Лизой и остановилась:

– Вот увидишь, все будет хорошо. Все равно все получится правильно и как нужно, даже если тебе кажется, что все идет не так!

Старшая по выбору что-то разглядывала на экране, щелкая клавиатурой:

– Слушаю Вас.

Теперь она снова стала похожа на строгую учительницу, подругу мамы Елену Сергеевну, которая учит детей математике и всегда носит строгие прямоугольные очки.

– Я хотела бы сделать повторную заявку на родителей после неудачной попытки Появления, – сказала я, протягивая свой экранчик.

Она на секунду перестала печатать, но так и не посмотрела на меня. Мой экранчик пискнул и мигнул голубым светом, и через минуту Старшая вернула его.

– Ваша заявка принята. Ожидайте подтверждения в течение дня. Также у вас на руках находится личный архив выбранных родителей. Прошу сдать его и… второй тоже, пожалуйста, – добавила она, понизив голос.

Я все время крепко держала папки в руках, а потом, наверное, оставила их на скамейке перед кабинетом.

– Ой, подождите минутку, – я выскочила в коридор. Одна папка лежала на скамейке, а вторую держала девочка в голубой юбке. Вид у нее был странный.

– Это же нельзя! – шикнула я на нее, выхватив папку и бегом возвращаясь в кабинет Старшей. – Возьмите, пожалуйста. И спасибо Вам за все.

Она наконец взглянула на меня:

– Желаю Вам удачи.