Восьмое делопроизводство

Восьмому делопроизводству подчинялось Регистрационное бюро Департамента полиции со всей своей картотекой – более 200 000 дел. Сложную работу с картотекой вели двое. Сальков осуществлял общее руководство, ему помогал фотограф Козлов. Они не справлялись с огромным объемом работы, и им помогали две женщины, числящиеся по вольному найму. Личная почетная гражданка Вильдаки отвечала за регистрационные карты. Зверева, вдова губернского секретаря, вела подготовительные работы для их классифицирования.

Особняком стоял третий вольнонаемный человек – отставной артиллерийский подполковник Анисимов. Начальство использовало его от случая к случаю как аналитика.

Таким образом, в Восьмом делопроизводстве числилось два штатных чиновника, три нештатных для поручений, двенадцать нештатных для письма и три письмоводителя по вольному найму, всего двадцать человек. Еще один вольнонаемный, неимеющий чина Васильев, по болезни вечно находился в отпуску. Этим составом необходимо было оказывать поддержку сыскным отделениям империи. Три из них – Московское, Петербургское и Варшавское – не очень нуждались в помощи сверху. Остальные такой помощи требовали постоянно…

Все чиновники и вольнонаемные при поступлении на службу подписали особую бумажку. В ней говорилось: «Я, нижеподписавшийся, на основании примечания к ст. 178 о сл. прав.[7] т. III Свода Законов издания 1896 года, даю подписку в том, что не принадлежу ни к каким масонским ложам и другим тайным обществам, под каким бы они названием не существовали, и что впредь к оным принадлежать не буду». В Департаменте полиции помнили давнюю историю, когда в Третье отделение пробрался шпион народовольцев Клеточников, и долго сводил на нет усилия по пресечению террора. Чиновники самого важного отдела – Особого – постоянно присматривали за остальными коллегами.

Лыков быстро разобрался в текущих делах. Все незначительные вопросы – так называемую «вермишель» – он поручил своему законному помощнику Скрыдло. Более важные вещи старался решать с любимым учеником, надежным Азвестопуло. Для этого Алексей Николаевич временно прикомандировал его к «восьмерке». Много внимания требовала деятельность регистрационного бюро. В нем вводился новый способ идентификации преступников – дактилоскопия. Прежде делали сигналетические карточки в двенадцати позах и обмеряли по системе Бертильона. С прошлого года дополнительно начали снимать пальцевые отпечатки. Кроме того, сотрудники бюро постоянно выполняли заказы на размножение фотопортретов. Вот и сейчас они срочно печатали 11 000 снимков политических преступников по срочному требованию Особого отдела. Трудиться приходилось во внеурочное время и в табельные дни, буквально на износ. Зато за такие работы полагалось вознаграждение. Чиновники Департамента полиции, особенно сверхштатные, получали весьма скромное жалование. Тот же Томилин довольствовался ста рублями в месяц. А отставной подполковник Анисимов вообще получал шестьдесят. Поэтому дополнительный заработок был не лишним, и его распределяли на всех по очереди.

Другим важным вопросом была переписка с заграничными полициями. Большинство чиновников особых поручений ею и занимались. Дело тонкое, дипломатическое; нужно знание языков и умение ловко формулировать. Алексей Николаевич в первые же дни на новой должности затребовал текущие дела. Они удручали своими казенными формулировками. Обмен письмами по обвинению еврея Шауна Грюнбаума в краже со взломом драгоценностей на 100 000 франков у негоцианта Марта Росселя в Брюсселе длился уже второй год. Розыск Георгия-Карла Кастера по требованию судебного следователя Бельгийского королевства – десять месяцев. А задержание в Англии Иосифа Миллара (он же Валикнас, Дуглас, Гарри-Госсе) занимало обе стороны пятый месяц…

Третьим серьезным направлением была работа с запросами других делопроизводств Департамента полиции, а также охранных отделений и ОКЖ[8].

Но больше всех сил и времени отнимало общение со вновь учрежденными сыскными отделениями. Людей в провинции, как всегда, не было. Набирали в штат всякую дрянь, а потом выходили скандалы. Самые громкие случились в Москве и Киеве, но поветрие шло тараном. В Баку, Елизаветграде, Полтаве новоиспеченных начальников отделений отдали под суд. А в Чернигове тамошний главный сыщик Павловский, совершивший несколько подлогов и краж, скрылся. И перешел на нелегальное положение. Теперь его искали всем миром и не могли найти.

В целом Восьмое делопроизводство честно тащило свой воз. Многие из задумок Благово так или иначе реализовывались. Обучение специалистов сыска, координация деятельности отделений, снабжение их нужными сведениями, помощь во взаимоотношениях с начальством… Но много было и рутины – куда ж без нее…