Восьмой день

Пока Реми общался с солдатами, Дэнни пытался осмыслить услышанное. Никакой ясности не возникало. Зачем Зебек убил престарелого имама? И как это связано с религиозной святыней, хранящейся в подземном городе?

Через несколько минут Реми Барзан вернулся. Следом плелись собаки. Дэнни напомнил ему о годичных кольцах.

— Вы так и не объяснили, что это такое.

— Мы скоро дойдем и до годичных колец, — успокоил его Реми. — Закончим с санджаком, а потом вы сами все поймете. Значит, Кристиан очень хотел увидеть святыню иезидов, хотя бы на фотографии. И я это устроил. Показать фотографию?

— Конечно.

Реми принес из дома снимок и, улыбаясь, протянул Дэнни.

— Вот. Мне очень интересно проследить за вашей реакцией.

Снимок был сделан со вспышкой. Небольшой альков, выдолбленный в туфе медового цвета, заливал резкий белый свет. В центре на некоем подобии алтаря стоял великолепный бюст, вырезанный из дерева. Бюст… Зеревана Зебека.

Дэнни ойкнул. Коротенькие волосы на затылке, очевидно, поднялись дыбом.

— Это он?

Реми засмеялся.

— Кристиан реагировал примерно так же.

Дэнни не верил глазам. Это был Зебек. Тяжелые веки, то же скуластое лицо, ямочка на подбородке и волосы, спускающиеся треугольным выступом ко лбу. Совпадением это никак быть не могло. Значит, санджак — это Зебек? Или наоборот?

— А разве Терио с ним встречался?

— Он его видел однажды в Диярбакыре, не зная, кто это такой. Зебек то ли выходил из «бентли», то ли садился в него.

— И он его узнал?

Барзан кивнул.

— В наших местах «бентли» встречаются редко, и Кристиан рассмотрел мужчину.

Дэнни вспомнил разговор с Инцаги за обедом («А вы думали, дьявол ездит на „роллс-ройсе“?»). Вспомнил встречу с Белцером в «Клубе адмиралов» («Говорят, он связан с мафией… реинкарнация дьявола»).

— И что же теперь получается? — воскликнул он. — Зебек — это тавус?

Реми Барзан собирался ответить что-то, но снова зазвонил мобильный телефон. Разговор длился не более минуты. Реми встал и произнес:

— Меня ждет машина. Я должен идти.

— Вы уезжаете? — спросил Дэнни.

— Да. Повидаться с дедом.

— А когда вернетесь?

— Через день или два. Утром старик отправляется в Диярбакыр, оттуда в Цюрих. Мне нужно побеседовать с ним до отъезда.

— Но вас могут увидеть!

— Нет.

— А как мне себя вести?

— За всем проследит Лайла. Она лечила вашу губу. Старайтесь не держаться на виду, и все будет в порядке.

* * *

Вечер Дэнни провел в библиотеке. Опустил ноги в тазик с раствором морской соли, принял перкосет. Обнаружив на столе катушку толстой медной проволоки и опрессовочные клещи для беспаечного соединения проводов, он начал делать маску Зеревана Зебека и занимался этим до ужина. Получив наконец удовлетворительный результат, он смотрел на него несколько минут, а потом скатал проволоку в шар и бросил в мусорную корзину.

«Оказывается, опрессовочные клещи — классная штуковина, — подумал Дэнни. — Можно сделать что-нибудь интересное. Надо обязательно придумать что-нибудь для Барзана. Вроде как подарок в благодарность за то, что он не позволил замучить меня до смерти».

Вкусы у владельца виллы были эклектические. Большая коллекция джазовых компакт-дисков и огромный стеллаж во всю стену с альбомами по искусству. О некоторых художниках и исполнителях Дэнни не знал. Когда слуга принес на медном подносе ужин — пюре из нута, ливанский салат «табули», рис, овощные кебабы, хлеб, бутылку холодного белого вина, — он заканчивал пролистывать систематический каталог работ Кейллибота, слушая компакт-диск скандинавской джазовой певицы Лизы Экдхал.

Все складывалось не так уж плохо, вот только Кейли… Дэнни мужественно сопротивлялся искушению позвонить ей. Ведь она наверняка бросит трубку. А если даже не бросит, то что он ей скажет?

* * *

Утром его ступни были почти нормальными. Дэнни надел свои кроссовки, но тут же снял. Позавтракав во дворе, сходил в библиотеку за опрессовочными клещами и проволокой. Сел под абрикосовым деревом и принялся за работу. Прошло часа два. Лайла, женщина, которая зашивала ему губу, подошла и, увидев его творения, засмеялась и захлопала в ладоши.

— Это для шиша… верно?

Дэнни кивнул:

— Конечно. А что такое шиш?

Она подняла самую крупную вещь и промолвила:

— Это кинк?

Его вдруг осенило: это же шахматные фигуры.

— Да! — воскликнул он. — Король… а это ладья. Вот слон.

— Так хорошо! — сказала она. — Вы, я думаю… вы… есть настоящий художник.

— Спасибо.

Дэнни даже смутился. Ему еще никогда никто не говорил таких милых комплиментов. Пальцы уже устали, и он отнес клещи в библиотеку. Сел за стол перед компьютером. Пока программа загружалась, смотрел, что делается на экранах мониторов наблюдения. На одном были видны ворота, у которых дремали собаки. На втором картинка менялась каждые несколько секунд. Гостиная, кухня, холл. Третий отслеживал ситуацию за воротами, а четвертый показывал обстановку в сарае, где мучили Дэнни. Просто не верится, что Реми Барзан все время сидел и спокойно наблюдал.