Восьмой страж

— Послушай, — шепчет Еллоу. — Я не против отправиться в Пил. Это единственная ниточка, которая у нас сейчас есть. Но я не собираюсь слепо следовать за тобой без какого-либо плана только для того, чтобы ты могла разрешить все вопросы, связанные с отцом.

Я делаю глубокий вдох. Мне хочется наброситься на нее, сказать, что у меня нет никаких неразрешенных вопросов, но это было бы самой большой ложью с тех пор, как мне на голову накинули мешок в День испытаний. В голове тут и там проносятся кусочки информации, и я пытаюсь схватиться за что-нибудь, что, возможно, имеет смысл.

— Может статься, что Вон завербовал моего отца, когда тот еще учился в школе.

— Вполне может быть.

— Мой отец выпустился в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году. Переместившись в день незадолго до выпускного, мы сможем выяснить, использовал ли уже его Вон к этому времени. Если мы хотим, чтобы нам поверили, то нужно найти вещественные доказательства. Не думаю, что одного нашего слова будет достаточно для этого.

— Ты права, — согласилась Еллоу. — Особенно в тех условиях, которые создает сейчас для нас Альфа в настоящем. Он полностью дискредитирует нас.

— Поэтому мы возвращаемся в прошлое, находим конкретные улики, а потом думаем, как донести известную нам информацию до властей. Это лучший план, который приходит мне в голову.

Еллоу молчит и переваривает сказанное мной. Наконец, она кивает.

— Хорошо. Мы перемещаемся в одна тысяча девятьсот восемьдесят второй год, в день незадолго до выпускного.

Я согласно киваю в ответ, умалчивая о том, что не имею никакого понятия, в какой день в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году был выпускной в Пиле. Он мог пройти раньше, как в моем случае, или позже, например, в мае. Или в любое другое время. Нам придется выбрать дату наугад и надеяться на удачу.

— Как насчет двадцать пятого февраля? — спрашиваю я.

— Хорошо, — произносит Еллоу.

Мы проецируемся в одна тысяча девятьсот восемьдесят второй год и приземляемся в туалете на цокольном этаже библиотеки.

— Сколько у нас осталось денег? — интересуюсь я.

— Хватит на два билета на автобус и о-очень дешевую одежду, — подсчитав их, отвечает Еллоу. — После этого мы окажемся на мели, если только не начнем воровать. Не могу поверить, что мы останавливались в «Паркер-хаус». О чем я только думала?

— Успокойся, Еллоу, — пожимаю плечами я. — Мы всегда можем сделать ставку на каком-нибудь футбольном мачте, ведь мы уже знаем результаты.

— Именно это я и называю воровством.

Мы едем на метро от Копли до Парк-стрит, а потом идем в «Филинс Бэйсмент»[20]

. Еллоу вручает мне двадцать баксов. На полке с товарами со скидкой я нахожу голубые зауженные к низу джинсы и по-настоящему уродливый лавандовый свитер. Пусть он и страшный, зато толстый и свободный, поэтому будет меня греть, так же как и голубой пуховик, который я обнаружила между двумя рубашками. Вся одежда стоит мне девятнадцать долларов восемьдесят два цента. Тютелька в тютельку. Это можно рассматривать как хороший знак.

Автобус отходит от Южной станции. Я занимаю место возле окна и упираюсь лбом в стекло. Сегодня довольно прохладный и пасмурный день. Снег превратился в слякоть, хрустящую под большими колесами. Я смотрю на голые деревья, которые мелькают на дороге, и думаю об отце.

Я увижу семнадцатилетнего папу. Папу, которому столько же лет, сколько и мне. Папу, который, возможно, уже ступил на путь коррупции и корыстолюбия. Как бы мне хотелось найти способ, чтобы убедить его даже не присоединяться к Страже времени, или я могла бы…

Я резко выпрямляюсь. Боже. Да. Я могла бы сделать это.

Я оборачиваюсь и смотрю на Еллоу. Она сползла ниже на кресле и откинула на него голову. Ее глаза закрыты. Я прикусываю нижнюю губу и решаю дать ей отдохнуть. Мне еще нужно все обдумать. Сейчас у меня слишком много мыслей в голове.

Автобус останавливается перед старым магазином на углу, который находится в четверти мили от кампуса Пила.

— Я нервничаю, — говорю я, когда мы идем через рощу. У меня сильно колотится сердце. — Я пытаюсь скрыть это от тебя, но у меня трясутся руки. Видишь вон то дерево? Под ним меня в первый раз поцеловал Эйб. Я сейчас окажусь в месте, наполненном моими воспоминаниями. Еще и мертвый отец до кучи. Я очень боюсь, что все изгажу.

Еллоу сжимает мое плечо, и я подпрыгиваю от неожиданности.

— Прости, — произносит она, убирая руку. — Ты ничего не изгадишь. Мне кажется, что ты физически на это не способна.

— Может тебе рассказать о том, что происходило под этим деревом?

Еллоу потрясенно смотрит на меня.

— Это была шутка!

Но она уже ухмыляется, а потом разражается смехом. Я опускаю голову и тоже смеюсь. Сначала потихоньку, а потом так сильно, что мне становится больно дышать. Как же хорошо снова смеяться и полностью расслабиться. Я перевожу взгляд на Еллоу и вижу такое же понимание на ее уставшем лице. Она на многое пошла ради меня. Я совершенно неверно судила о ней.

В поле нашего зрения появляется Пил. Возле ворот стоит охранник, поэтому я сталкиваю Еллоу с дороги.