Воспевая бурю

Анья заметила, как застыло лицо друида, почувствовала, как он напрягся, услышав имя своего старого недруга, и искоса, тихонько стала при­сматриваться к нему. Она, правда, была совсем маленькой, когда епископ потерпел то позорное поражение, но легенды об этом передавались из уст в уста. По правде говоря, она слышала это так часто, что не могла уже провести четкой гра­ницы между собственными воспоминаниями и тем, что говорили другие. Так или иначе, несо­мненно одно – сестра Ивейна, Ллис, и ее супруг Адам были главными героями тех событий. Более того, это были деяния, в которых участ­вовали и родители Аньи; тогда же скончался и Глиндор, оставив свой могущественный посох жреца Ивейну.

– Хотелось бы мне, чтобы эти слухи оказа­лись верными, – вздохнул Дарвин с надеждой, но его собеседник в ответ лишь рассеянно кивнул. Глядя на крепкого молодого мужчину, Дарвин про себя пожалел, что тот не в ополчении мерсийцев.

Ивейн слышал, о чем говорил хозяин, но ни­чего не ответил. Ничто сейчас не могло бы от­влечь его от мрачных, безрадостных размышле­ний. Он давно уже пытался понять, что толкнуло мерсийских воинов на подобный, бессмыслен­ный с виду поступок – похитить Адама, тогда как обычно они приканчивали врагов на месте. Ивейн радовался, что Адам жив, – из-за Ллис. И все же, по мере того как месяцы шли, а никто не требовал выкупа, тревога жреца росла; намерения похитителей были неясны, но в них, несомненно, таилась угроза. Друид не сомне­вался, что все рано или поздно откроется. И так оно и вышло теперь, когда он услышал об участии в этом деле епископа. Правда, про­изошло это, по-видимому, несколько раньше, чем надеялись злоумышленники.

– Никак не могу уразуметь, – Дарвин снова попытался вовлечь в разговор темноволосого гостя, – чего это епископ так взъелся на друи­дов, да и на все, что до них касается? Он их так ненавидит, что сдается мне, этот святоша… – Керл поперхнулся на полуслове, испугавшись, что ляпнул нечто неподобающее. Как бы гости не приняли это за богохульство. Он тут же поп­равился: – Этот епископ на самом-то деле верит… нет, попросту боится тех духов, которые, даже если б они и существовали, давно уже пог­рузились в пучину. Свет христианства, воссияв­ший для нас, загнал их в непроглядную тьму.

Анья еле сдерживала слова, готовые слететь с ее губ. Ей хотелось объяснить Дарвину, что у духов, к которым взывают друиды, тот же источ­ник, какому поклоняются все христиане. Однако для этого ей пришлось бы пуститься в длинные и опасные объяснения, откуда у нее такая уве­ренность, иначе крестьянин просто-напросто удивился бы и решил, что у нее, как и у епископа, с головой не все в порядке.

Пока его спутницу обуревали сомнения, жрец опустил глаза. Гневное пламя вспыхнуло в них при предположении, что кто-либо из друи­дов может спасаться бегством, точно побитая со­бака. Подобное пренебрежение саксонцев к при­роде ввергнет землю во тьму их невежества. Ивейн пристально рассматривал свои руки, ле­жавшие на коленях. Он так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели. Наконец жрец почувствовал, что затянувшееся молчание вызы­вает тревогу и недоумение хозяев. Желая разря­дить напряжение, Ивейн заговорил спокойно, тщательно подбирая слова:

– Вы слышали, чтобы епископ Уилфрид когда-нибудь говорил об этом?

– Нет, – признался Дарвин, довольный, что непонятное напряжение рассеялось. – Но король Эгелрид послал Уэта, моего старшего сына, на службу к епископу, и Уэт говорит, что его нынешний господин то и дело предостерегает всех своих приближенных, будто подобные не­честивые верования противны Господу. И вот я вас спрашиваю, как это может быть, чтобы епис­коп так доверял всяким байкам и россказням? Можете ли вы или вообще кто-нибудь объяснить мне, отчего он так странно ведет себя?

Тогда Ивейн ответил – правдиво, но без опаски, по опыту зная, что правде-то реже всего и верят:

– Вы слышали, конечно, истории о столкно­вении епископа Уилфрида с подобными силами?

– А как же! Да ведь все это сказки!

– Кто знает…

Ну не смешно ли, что крестьянин считает по­вествования о событиях, происходивших в дей­ствительности, всего лишь сказками, придуман­ными для развлечения детей?

У Аньи перехватило дыхание, когда она услышала, как Ивейн решился заговорить об ис­тинных причинах враждебности и злобы епис­копа. Чтобы увести разговор от опасной темы, девушка притворно зевнула. Это возымело то действие, на которое она и рассчитывала, – Мора тотчас засуетилась:

– Ах вы бедняжки! Вы, должно быть, совсем измучены после долгой дорога. А мы-то, старые дурни, сидим туг вечно одни, как сычи, вот и держим вас теперь за столом, не даем отдохнуть спокойно!

Когда жена его, грузно, неловко вылезла из-за стола, Дарвину ничего не оставалось, как пос­ледовать ее примеру, хотя ему и хотелось бы еще побеседовать с гостем о том о сем.