Воспевая бурю

Девушка стояла по плечи в воде, ее только что вымытые белокурые локоны были подобра­ны кверху и заколоты драгоценным костяным гребнем, который обычно придерживал ее косы. Увидев Ивейна, Анья застыла. Она всматрива­лась в фигуру одетого в черное человека, почти неразличимого в полумраке, еще более густом под сплетенными ветвями деревьев. Как могла она рассказать ему о магическом действе, совер­шенном ею – не только не подготовленной к этому, но полукровкой, наполовину саксонкой? И уж тем более немыслимо было признаться, что она сделала это с помощью его собственного посоха, стоявшего неподалеку от него. Ивейн, кажется, его не заметил. Следующие слова жреца убедили девушку в том, что она ошиблась, недо­оценивая природной наблюдательности друида.

– Ты знаешь гораздо больше о тайнах дру­идов, чем положено саксонке и христианке, и должна бы догадаться, что сам по себе мой посох не властен тебя защитить.

Он указал на длинный, отполированный ла­донями посох с погасшим кристаллом, присло­ненный к толстому суку, с которого свисал также рог для питья. При этом он не сводил при­стального взгляда с девушки.

Анья молчала. Слова Ивейна о «саксонке» и «христианке» прозвучали для нее оскорблением, да так оно и было на самом деле. И что с того, если это правда, пусть даже наполовину?

Ивейн почувствовал, что обидел девушку, и его словно обдало холодной водой – гаев его тотчас погас. Услышав низкое глухое ворчание, он опустил глаза и заметил лисенка, угрожающе, будто перед прыжком, приникшего к земле у самых его ног. Сожалея, что позволил раздраже­нию прорваться, Ивейн уже мягче спросил:

– Надеюсь, ты не думаешь, что этот зверек настолько свиреп, чтобы испугать врагов, если бы они захотели напасть на тебя?

Нет, разумеется, она не ожидала ничего по­добного от Нодди! Внутри у Аньи тоже все за­кипело. Она закусила губы, чтобы сдержаться.

Единственным ее оружием было повернуть улов­ки друида против него самого и сделать самое неожиданное – ответить на его выпад другим, но с безмятежной самоуверенностью, чтобы вы­вести его из себя еще больше.

– Как это ты вернулся так быстро? Я не ждала тебя раньше полуночи, а к этому времени я успела бы вернуться в пещеру, и тебя ожидал бы горшочек горячей каши.

Но Ивейна было не так-то легко сбить с толку, насмешливо улыбнувшись, он принял вызов. Жрец был мастером этой игры, так что девушка наверняка проиграет.

– Ты, должно быть, замерзла. Я знаю, ведь я и сам уже искупался в этом ручье. Так что вы­ходи и одевайся. Я принес тебе платье.

Ивейн потряс свернутой в узелок одеждой, словно выманивая на берег девушку.

Представив себе, как она выйдет, обнаженная, из воды под его пристальным взглядом, Анья по­чувствовала, что краска горячей волной залила ее от шеи до самых корней волос. В первую минуту ей захотелось просто-напросто погрузиться в го­ловой в холодную воду. Но тогда ее волосы, густые, уже вымытые и почти просохшие, снова намокнут. Девушка подавила в себе этот порыв. Она только сложила ладони и, набрав в них прохладной воды, окунула туда пытающее лицо.

Ивейн тотчас же пожалел о своей «игре». По­хоже, Анью и вправду напугала его безобидная шутка. Девушка знала его всю свою жизнь. Друид отрывал время от серьезных занятий, ради того чтобы поиграть в незамысловатые игры с малыш­кой, и с первых своих шагов она ходила за ним неотступно, как тень, пока это не довело ее до их нынешнего опасного приключения. Как бы там ни было, важно одно: Анья, более чем кто-либо на свете, должна доверять ему.

– Почему ты так испугалась? Сколько раз я купал тебя маленькой, сколько раз я смотрел на тебя, когда ты была еще совсем ребенком?

– По-моему, ты перестал заниматься этим, с тех пор как я выросла. Я уже больше не ребенок.

– Может, ты думаешь, что это эльфы вчера ве­чером сняли с тебя одежду? Ведь ты не веришь боль­ше в детские сказки, а значит, понимаешь, что это сделал я, чтобы получше забинтовать тебе грудь.

Новая горячая волна поднялась, угрожая за­топить Анью, когда она подумала о том, как близок в эти минуты был к ней возлюбленный. Однако к смятению ее примешивалась досада: он ведь видел ее – беспомощную, лежавшую без сознания. Но девушка не сомневалась, что побуждения его были чисты, и это примирило ее со случившимся.

Желая преодолеть раздражение, Анья напом­нила себе, что охотно сделала бы для Ивейна все, чего бы он ни потребовал. И, чтобы доказать ему это, девушка пошла к нему, раздвигая руками воду, с притворным спокойствием, еще более укрепившимся при мысли, что он, конечно же, отвернется и не станет смотреть.

Все в нем кричало, что он должен немедлен­но повернуться спиной, но Ивейн не мог отвести глаз от неземного видения, от феи, выходящей из посеребренных луною волн. Груди ее были ок­руглые, крепкие, с приподнятыми сосками, от­вердевшими от холодной воды, талия тоненькая, а бедра стройные и узкие. У него перехватило дыхание. Она сводила его с ума, и тело его на­пряглось от едва сдерживаемого желания.