Воспитание школы

Школа, увы, редко может набрать одних лишь талантливых учителей; но в хорошей школе соблюдается некий баланс – хороших больше или, по крайней мере, есть и хорошие. Но даже если есть один сильный, влиятельный, духовно значительный человек, то и в этом случае школа целиком оправдывает себя.

Однако главное в другом. Это другое настолько известно, настолько понятно, что неловко и писать. Но все же: заменить систематическое, регулярное образование ничем нельзя. История знает много гениальных самоучек, но это исключения.

Что-то есть таинственное в этой нудной череде уроков, в этом постепенном накоплении знаний, в этом медленном развитии, которое даёт школа. И хотя многим нетерпеливым людям кажется, что школа и университет учат очень долго, почти до 25 лет, сократить этот срок даже при самых изощрённых педагогических технологиях представляется невозможным.

Отдельные талантливые ребята могут учиться быстро и чуть ли не в 12 лет поступать в университет. Но школа – это прежде всего учебное заведение для всех, массовое. Конечно, обидно видеть, как шаталовские ученики проходят годовой курс за четверть, если не за неделю, обидно, что не всюду так. Школа – огромная растрата времени, причём какого времени – детского! Одно из самых грустных впечатлений жизни – разговор с молодым и талантливым художником. Я спросил его, как он учился в школе, как относится к ней; он махнул рукой: «Зря одиннадцать лет потерял». И столько досады было в его словах, что я не стал ни спрашивать о подробностях, ни переубеждать, ни спорить. Съел.

Но навсегда запомнил. Конечно, конечно же, тут поле для бесконечного совершенства. Даже один пустой урок – воровство. Как будто залезли в карман налогоплательщика, вытащили некоторую сумму и пустили деньги на ветер. А если из года в год ученик ничего не делает, ничем не обогащается, никак не развивается?

Тяжёлые вопросы. Тут и главный секрет, который никак не удаётся вырвать у природы: как школе, оставаясь массовой, быть в то же время школой для каждого, со всеми его особенностями, странностями и устремлениями? Как соединить несоединимое?

Нет, я – школоцентрист ещё и потому, что твёрдо верю: со школой можно что-то сделать, это в человеческих силах, и даже в силах одного человека. В английском языке есть слово «эдьюкейтор». Это больше чем педагог. Больше чем теоретик. Это человек, который работой своей оказывает влияние на все образование в стране – как Пирогов, Ушинский, барон Корф.

Сейчас таких общепризнанных эдьюкейторов нет, сейчас обществу не до школы. Но в принципе же они могут быть?

На школу можно влиять гораздо больше, чем на семью и на все педагогическое пространство. Воспитывает всё, но не всё в наших руках. А школа – вот она. Её можно сделать хорошей, а можно превратить в нечто ужасное. Всё педагогическое пространство малоподатливо. Только наивные люди думают, что можно обучить родителей правильному воспитанию детей. Я всю жизнь пытался делать это – и в книжках, и на семинарах – и убедился лишь в одном: семинары посещают, а книжки читают лишь те из родителей, кто умеет воспитывать детей и без семинаров и книг. Американцы доказали это статистически: через несколько лет после самых изощрённых семинаров родители, как показали опросы, остались прежними. Нет, конечно, надо стараться, но думать, будто семья заменит школу, опрометчиво.

Говорят, что доллар, вложенный в семью, приносит в пять раз больше результатов, чем такой же доллар, вложенный в школу. Это правило, может быть, и верно в теории, но на практике ничего не даёт. Или рубль в воспитании работает не так, как доллар?

Вот почему я школоцентрист: по силе и по слабости. По силе, потому что верю в мощнейшее влияние школы на человека. По слабости, потому что не верю в наши усилия реально переменить всё педагогическое пространство.

И ещё меня всю жизнь обвиняют в идеализме. В «Первом сентября» была опубликована статья «Идеальная школа». Пришло несколько сердитых писем. Что вы, говорили, с ума сошли? Тут зарплату не платят месяцами, тут учителей не хватает, тут здания обветшали, тут всеобщая безграмотность наступает, тут развал и разрушения! А вы – идеальная школа.

Не знаю, может ли прожить жизнь человек без идеала. Думаю, что может, многие-то ведь живут.

Но школе без идеала никак нельзя. Школа – не личное дело директора или учителя, в школе дети, много детей. И если говорить по совести, то людей, не воодушевлённых каким-то идеалом, к школе допускать нельзя.

К сожалению, у нас идеал часто заменяется требованиями роно. Идеальная школа та, которая отвечает этим требованиям, по большей части формальным и нелепым. Все директора хороших школ, все замечательные учителя, каких я только знал, провели свою жизнь в сражениях с роно. И когда в 80-м году я решил стать директором школы и пошёл с разными своими предложениями к президенту АПН, то первое, о чём он меня спросил, было: «А вы с роно справитесь?»

После этого я пошёл к министру, он тоже поддержал меня, но спросил с сомнением, справлюсь ли я с роно.