Воспитанница любви

– Князь до сих пор ничего не знает? – ужаснулась Вера.

– Нет. Он никогда не простил бы мне это, – всхлипывала бедная женщина. – Теперь ты понимаешь, почему я не могу прогнать Алексеева? Он последовал за мной в Москву, сделал карьеру благодаря моим рекомендациям. Теперь ждет невесту.

– А князь?

– Что князь? Он навещает меня крайне редко и всегда суров и непреклонен. Если бы можно было вернуть все назад!.. Но жизнь моя разбита. Он тоже несчастлив, я знаю: он все еще любит меня…

В дверь постучали, и вошла горничная с докладом:

– Там Иван Иванович привезли билеты в театр.

Княгиня грустно усмехнулась:

– Помяни дурака… Ну, иди к себе, дитя. – Она с особенной нежностью и чувством привлекла к себе Веру и поцеловала в лоб. – Иди, мой ангел.

В полном смятении Вера покинула княгиню, прижимая к груди подаренный портрет. Противоречия раздирали ее душу. С одной стороны – страшный грех, который совершила княгиня. За это она, конечно, наказана, но разве можно искупить такое? С другой стороны, искреннее раскаяние княгини, ее муки и страдания тронули доброе девичье сердце. Она всей душой сочувствовала бедной женщине и мысленно бранила князя за его неумолимость. Однако вспомнилась сцена в кабинете, сплетенные тела. История обольщения юного Вольского…

Девушка вовсе запуталась. Открыв перед сном «Собор Парижской Богоматери», она никак не могла сосредоточиться на чтении. От чтения отвлекал и портрет Вольского, стоящий на туалетном столике, возле постели. Отчаявшись что-либо понять, Вера захлопнула книгу, задула ночник и предалась размышлениям. Нет, жизнь ей вовсе не понятна, в ней столько грязи, страданий. Куда как лучше вернуться в мечту! Что там Матильда и пленный рыцарь? Они счастливы, хотя лежат на соломе и не знают, что ждет их завтра. На миг Вера смутилась, ловя себя на том, что почему-то более всего ее теперь волнует любовная тема. И образ мужчины, вызывающий это чувство. Все остальное быстро уходит из ее памяти и мало занимает воображение…

…Матильда приподнялась на локте и вгляделась в изможденное, но прекрасное лицо рыцаря. Он улыбнулся ей и вдруг резко привлек к себе. Губы их слились в долгом, сладостном поцелуе. Возлегая на его груди, юная послушница чувствует твердость мышц и напрягшееся тело рыцаря. Вере показалось, что она падает в бездну. Голова закружилась, дыхание участилось, и сердце бешено затрепетало.

– Все! – сказала себе мечтательница. – Спать, спать!

«А, верно, чудно устроены мужчины, – думала она, засыпая. – Как они могут желать сразу двух женщин? Нет, я не могу понять этого вовсе. Если я люблю, то желаю только его одного! Если не люблю, то, какой ни будь он красавец, он будет мне противен. Его прикосновения, поцелуи – тьфу! – Она и в самом деле плюнула нечаянно. – А мужчины могут желать без любви, так уж они устроены. Какая гадость!» С этим девица наконец уснула.

Глава 10

Святки

К Рождеству княгиня вышла из добровольного заточения, чему Вера была несказанно рада. Бесконечные уроки, обеды в обществе скучных приживалок, надоевшее чтение и шитье – все позади! В Благородном собрании давался ежегодный новогодний бал, куда съезжалась вся Москва. И теперь появилась забота: приготовить маскарадные костюмы. В доме княгини возобновились вечера, и даже Чаадаев почтил один из них своим присутствием, но Вере было пусто без Евгения и Вольского. Алексеев к Рождеству получил свой вожделенный чин и являлся на вечера в новом мундире, высоко задирая нос. Теперь он настойчивее преследовал Веру, и она боялась всякую минуту услышать прямое предложение.

Это случилось во время гулянья на Пресненских прудах, куда воспитанница прикатила с княгиней на тройке, впряженной в сани. Вера резвилась вовсю в окружении молодежи. Катались на коньках, затем с ледяных гор. Раскрасневшись от мороза и быстрого движения, девушка была чудо как хороша. Тут сердце Алексеева дрогнуло, и он, завалившись в сани и прижав Веру к их кромке, зашептал ей в самое ухо:

– Прелестница, вскружили мне голову-с! Выходите за меня, выходите! Озолочу, подарками засыплю, я ведь богат. Теперь вот и статского получил, чего бы еще?

– Ах, ваше высокородие! – издевательским тоном произнесла Вера. – Куда мне до вас, вы так высоко взлетели!

Алексеев же вовсе сошел с ума. Он тяжело дышал и все более прижимал Веру к саням.

– Врешь, выйдешь! Куда тебе деваться, бесприданнице безродной? Соглашайся, пока не передумал.

Девушка с силой оттолкнула грубого ухажера:

– Вы забываетесь, Иван Иванович! – И добавила уже тише: – Я не сказала вам «нет», но дайте время подумать, нельзя же так вдруг.