Воспитательные часы (ЛП)

— Как сказать… — Ее глаза обшаривают комнату в поисках других предметов для перевода. Чашка. Стол. Ванная комната.

— Скажи мне, как сказать: «Я ненавижу эти рыжие волосы».

— Tes cheveux roux sont beau. — Твои рыжие волосы прекрасны, я говорю с серьезным лицом. — Tu es belle. — Ты прекрасна.

Лорел щурит на меня свои странные голубые глаза.

— Это было ужасно много слов для: «Я ненавижу эти рыжие волосы».

Я смеюсь. Пожимаю плечами.

— Не я устанавливаю правила.

Когда она скрещивает руки вздымающейся груди.

— Ты смеялся надо мной? Будь честным.

— Ты серьезно? Нет, я не смеялся над тобой. Зачем мне это делать?

— Хммм. — Она не сводит с меня глаз. — Просто хочу убедиться.

— Все девушки такие?

— Какие, например?

— Подозрительные.

Ее смех — нежная мелодия, льющаяся через стол.

— Наверное. Я постараюсь не звучать такой нуждающейся.

Пицца прибывает — дымящийся сыр и начинка, установленные в центре нашего стола на металлической стойке. Сыр сочится сверху, когда отрываю кусочек, и я не могу мысленно не подсчитать калории, которые мне придется пробежать с каждого кусочка.

Возможно, несколько кругов вокруг квартала сегодня вечером и несколько миль на рассвете, на всякий случай.

Черт.

Каждый кусочек получается легким, теплым и сырным, и я со стоном закрываю глаза. Жую. Глотаю.

— Боже, это так хорошо. — Издаю долгий стон, закрывая глаза. — Боже всемогущий, как давно это было.

Лорел безучастно смотрит на меня через стол, губы приоткрыты, глаза широко раскрыты, все лицо раскраснелось. Она хрипит:

— Неужели?

Почему она так на меня смотрит?

— Черт, да. Я уже целую вечность не ел пиццу. Определенно не во время сезона.

— Ясно. — Она медленно поднимает свой кусок, откусывает кусочек за кусочком, задумчиво жует. — Сколько времени потребуется, чтобы сжечь его?

Я снова кусаю. Стону. Глотаю.

— Тебе лучше не знать.

— Ты собираешься дома приседать? — дразнится она.

— Нет. Я, наверное, пойду на пробежку.

Пицца застывает на полпути к её рту.

— Серьезно? Но на улице темно.

— Неужели? — дразню я.

Она хмурит брови.

— Это не совсем безопасно.

Лорел действительно чертовски очаровательна.

— Никто на меня не нападет, если ты об этом беспокоишься, — я смеюсь. — Все время бегаю по ночам.

Ее голубые глаза оценивающе оглядывают верхнюю часть моего торса, поднимаясь и опускаясь по груди. Мои плечи. Взгляд устремляется на мои бицепсы.

Остается там.

— Наверное, это правда — я знаю, что не хочу связываться с тобой.

— Ты когда-нибудь посещала занятия по самообороне?

— Нет.

— У тебя есть газовый или перцовый баллончик?

— Нет. — Она с улыбкой откусывает кусочек пиццы.

— Ты действительно должна приобрести, особенно если собираешься гулять ночью одна.

— Ты можешь научить меня самообороне?

— Борьба не то же самое, что самозащита, но я мог бы научить тебя нескольким трюкам.

— О, правда?

Глотаю воду.

— Да, но тебе и твоим друзьям, наверное, стоит сходить на занятия. Они обычно бесплатны или действительно дешевые.

— Хм, а что, если я просто позову тебя в качестве сопровождающего? — Она шевелит бровями, голубые глаза сверкают живым интересом.

Я откидываюсь на спинку деревянного стула, скрещиваю руки на груди и решительно киваю.

— Тебе надо сходить на занятия.

Лорел

Руки Ретта скрещены, и мой мозг автоматически делает то, что ему, естественно, хочется сделать: проверяет его мышцы. Его плотные, гладкие бицепсы и сильные руки перекрывают друг друга, большие пальцы засунуты под подмышки.

Он огромный.

Во рту пересыхает, желание облизать губы усиливается. Я тянусь за стаканом и вместо этого делаю глоток воды, проглатывая первый настоящий всплеск похоти.

Господи, у него прекрасное тело.

Я украдкой поглядывала на него всю дорогу до «Луиджи». Из-за роста Ретта он возвышается надо мной на добрых шесть дюймов, и нет сомнений, что под всей этой одеждой у него прекрасное телосложение. Бейсболка повернута назад козырьком, каштановые волосы торчат тонкими завитками. Широкие плечи, каждый напряженный мускул виден под натянутой фиолетовой футболкой.

От каждого глотка горячей липкой пиццы у Ретта напрягаются шейные связки.

Его темно-карие глаза смотрят на меня, в них не отражается ни малейшей вспышки желания, хотя они продолжают отражать мою копну огненно-рыжих волос, собранных на макушке.

Я играю с куском сыра, свисающим со следующего куска.

— Наверное, ты прав. Я думаю, было бы разумно пойти на занятия. Это то, что всегда хотела сделать.

Я не могу не думать о том, на что это было бы похоже, если бы он дал мне урок или два — это большое, крепкое тело, бросающее меня на землю, парящее надо мной, задыхающееся.

Я дрожу.

Ох.

Гормоны, успокойтесь. Успокойтесь, девочки.

Да, я встречалась с безумно привлекательными парнями, парнями, которые были сексуальнее меня, с потрясающими телами и лучшей выносливостью. Спортсмены с родословной, красивыми лицами и… без индивидуальности.

Этим парням было наплевать на мою безопасность, и они, конечно же, не пытались уговорить меня пойти на курсы самообороны с моими подругами.