Воспламенение

— Сначала Прим. Потом твоя мама. Твой кузен Гейл, Мадж, — говорит он. — Это был обман, Китнисс. Ужасный. Но мы единственные, кому они могут причинить боль. Мы одни в Играх. Без них.

— Ты действительно веришь в это? — спрашиваю я.

— Да, действительно верю, — говорит Пит. Я вздрагиваю, думая о том, что Пит может заставить любого поверить во что угодно. Я смотрю на Финника, обращаясь за поддержкой, и вижу, что он слушает Пита, его слова.

— Ты веришь в это, Финник? — спрашиваю я.

— Это может быть правдой. Я не знаю, — говорит он. — Они могли сделать это, Бити? Взять чей-то обычный голос и сделать его…

— О, да. Это совсем не сложно, Финник. Наши дети изучают подобную технику в школе, — отвечает Бити.

— Конечно, Пит прав. Вся страна обожают маленькую сестренку Китнисс. Если бы они действительно убили ее таким образом, они, вероятно, тут же получили бы восстание, — решительно заявляет Джоанна. — Они ведь не хотят этого, так? — Она вскидывает свою голову и кричит: — Восстание целой страны? Не хотелось бы чего-нибудь вроде этого!

Мой рот широко открыт от потрясения. Никто и никогда не говорил ничего подобного на Играх. Несомненно, они вырежут Джоанну при редактировании. Но я слышала ее и теперь никогда не смогу думать о ней так, как раньше. Она никогда не получала никаких наград за доброту, но она, определенно, бесстрашная. Или сумасшедшая. Она поднимает несколько раковин и отправляется к джунглям.

— Я за водой, — говорит она.

Я не могу ничего с собой поделать и хватаю ее за руку, когда она проходит мимо.

— Не ходи туда. Птицы… — Я помню, что они должны были уйти. Но я по-прежнему не хочу, чтобы кто-то был там. Даже она.

— Они не причинят мне боли. Я не такая, как вы все. Не осталось никого, кого бы я любила, — говорит Джоанна, нетерпеливо вырывая руку из моей хватки. Когда она приносит мне раковину с водой, я беру ее с тихим кивком благодарности, понимая, как она бы презирала жалость в моем голосе.

Пока Джоанна запасает воду и поднимает мои стрелы, а Бити что-то делает со своим проводом, Финник отправляется к воде. Мне тоже надо вымыться, но я остаюсь в руках Пита, по-прежнему слишком дрожа, чтобы двигаться.

— Кого они использовали против Финника? — спрашивает Пит.

— Какую-то Энни, — отвечаю я.

— Должно быть, Энни Креста, — говорит он.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Энни Креста. Девушка, которую добровольно заменила Мэг. Она победила около пяти лет назад, — говорит Пит.

Это было в то лето, когда умер мой отец, когда мне пришлось начать кормить свою семью, когда я изо всех сил боролась с голодом.

— Я не особо помню те Игры, — отвечаю я. — Это было в год землетрясения?

— Ага. Энни была той, которая сошла с ума, когда ее партнер из дистрикта был обезглавлен. Она убежала и спряталась. Но землетрясение разрушило дамбу, и большая часть арены была затоплена. Она победила, потому что плавала лучше всех.

— Она поправилась после? — спрашиваю я. — Я имею в виду ее разум?

— Не знаю. Я не помню, чтобы когда-нибудь видел ее на Играх снова. Но она не выглядела слишком стойкой во время Жатвы в этом году.

Так вот, кого, в кого влюблен Финник, думаю я. Не в кого-то из своих фанатов-любовников в Капитолии. А в бедную сумасшедшую девушку из дома.

Выстрел пушки собирает нас всех вместе на берегу. Планолет появляется в месте, которое мы оцениваем как зону «с шести до семи». Мы наблюдаем за тем, как «клешне» приходится спускаться пять раз, чтобы забрать части одного разорванного тела. Невозможно понять, кто это был. Независимо оттого, что случается в шесть часов, я не хочу этого знать.

Пит рисует новую карту на листе, добавляя «СГ» для соек-говорунов в зоне «с четырех до пяти» и пишет просто «чудовище» там, где мы видели трибута, собранного по частям. Мы теперь знаем, чего ожидать от семи из двенадцати часов. И если и есть что-то хорошее в нападении соек-говорунов, так это то, что мы снова знаем, где находимся на циферблате.

Финник плетет еще одну корзинку для воды и сеть для ловли рыбы. Я быстро купаюсь и намазываю свою кожу еще одним слоем лекарства. А затем сижу у воды и чищу рыбу, пойманную Финником, наблюдая, как солнце скрывается за горизонтом. Уже восходит яркая луна, наполняя арену теми странными сумерками. Мы собираемся приступить к нашему ужину из сырой рыбы, когда начинается гимн. А затем лица…

Кашмир. Глосс. Вайрис. Мэг. Женщина из Дистрикта-5. Наркоманка, отдавшая жизнь за Пита. Блайт. Мужчина из Дистрикта-10.

Восемь мертвых. Плюс восемь с первой ночи. Две трети из нас уничтожены за полтора дня. Должно быть, это рекорд.

— Они действительно истребляют нас, — говорит Джоанна.

— Кто остался? Кроме нас пяти и Дистрикта-2? — спрашивает Финник.

— Чэф, — говорит Пит, не задумываясь. Наверно, он бдительно следил за ним из-за Хеймитча.

Спускается парашют с кучей квадратных маленьких булочек.

— Они из твоего дистрикта, верно, Бити? — спрашивает Пит.

— Да, из Третьего, — говорит он. — Сколько там?

Финник считает, переворачивая каждую в руках, прежде чем аккуратно их сложить. Я не знаю, что у Финника с хлебом, но он кажется поглощенным своим занятием.