Воспоминание

Если бы это был какой-нибудь другой парень, то Хью недолго ломал бы голову над тем, что происходит, и сразу бы решил, что он влюбился. Но то, что мучило Талиса, было больше, чем любовь.

Сегодня утром, в приступе гнева, Джон выгнал из дома старика-крестьянина, который воспитал Талиса. Джон, конечно, понимал, что поступает некрасиво и несправедливо. Он просто не мог спокойно видеть, как кто-то другой пользуется доверием и любовью Талиса, как кто-то получает то, чего сам Джон от него не получал, Талис всегда относился к отцу с уважением, но он никогда, разумеется, не обнимал его, не вешался ему на шею и не целовал исступленно по очереди в обе щеки.

Хью три часа без устали скакал на лошади, чтобы разыскать старика, и наконец увидел его – тот ехал в телеге, тяжело груженной мешками с зерном. Уже после того, как он его нашел, старика оказалось непросто убедить, что он, Хью Келлон, желает Талису только хорошего.

Хью узнал, что старика зовут Уилл Уоткинс. В конце концов они разговорились, и в разговоре, Уилл сказал, что Талис очень несчастен, и несчастен он потому, что лишен возможности быть с Калли. Но даже Уиллу Талис не объяснил, почему он не может быть с Калли. «Он мне сказал только, что „поклялся Богу“, – разводя руками, поведал Уилл. – А я вам так скажу, если хотите знать мое мнение: не „клятвы Богу“ это, а „клятвы одной Даме“ – вот какое у меня сложилось мнение!» – И тут на его обычно спокойном и добродушном лице появился гнев.

Хотя Уилл прямо не сказал, какую даму он имел в виду, Хью сразу же все понял.

Поговорив с Уиллом, Хью поскакал обратно в Хедли Холл. «Почему леди Алида решила вмешаться и помешать этой юной любви? – недоумевал он. – Ей-то что за дело? Чем ей хуже, если двое милых детей – Талис и Калли – будут счастливы вместе? Может быть, она настолько ненавидит свою собственную горькую жизнь без любви, – думал Хью, – что вообще спокойно не может видеть, как другие счастливы?»

И вот теперь Хью слушал, как на него кричит Джон Хедли, разгневанный тем, что Талис больше любит Уилла – человека, который вырастил и воспитал его, а не Джона, которого знает всего несколько недель.

– Скорее всего, – осторожно заметил Хью, – что парень попросту влюблен. Мне кажется, вам бы следовало дать ему разрешение жениться на этой девушке; это было бы только к лучшему. – Хью не подавал вида, что внимательно наблюдает за выражением лица Джона.

Относительно тайны рождения Талиса и Калли у него было много подозрений.

– Но… нет, нельзя… Я имею в виду, что он еще слишком молод для того, чтобы жениться.

«А, – подумал Хью, – боишься, что настоящий отец парня явится, чтобы потребовать его себе, и тебе придется платить деньги». Неудивительно, что Талис целовал старого крестьянина, а не Джона, который так и не мог окончательно решить, что он – деньги или человека – любит больше.

Но Хью знал, что все-таки одно чувство у них с Джоном было общее: оба они одинаково ненавидели умных и хитрых женщин. Хью не имел никакого понятия, что нужно леди Алиде и чего она добивается, но он был абсолютно уверен в том, что тут замешана она и что то, что она делает, наверняка мерзко.

– Кто-то, должно быть, сказал Талису, что честь не позволяет ему даже заговорить с этой девушкой Калли. Мне кажется, он думает, что его тут же выгонят из дома, и вы его вычеркнете из жизни, если он сделает это.

– Как он может думать такую чушь? Мне наплевать, даже если она понесет от него. Мне ни жарко, ни холодно оттого что он… что он… – Джон замешкался.

– Что он счастлив? – подсказал Хью, зная, что Джон Хедли не переносит всяческих сантиментов и что до сих пор Джона ничуть не интересовало счастье или несчастье кого-либо, кроме него самого. Но когда Талис был счастлив, казалось, стала светлее жизнь во всем этом большом доме.

– А, я прикажу этой девчонке сидеть рядом с ним и пялить на него глаза весь день напролет, если он этого хочет, – пробормотал Джон. Все, что было ему надо – это чтобы его драгоценный сын был с ним рядом, и еще – не платить деньги.

– Ну, наверное, если угрюмая и злая девица станет пилить его целый день, это делу не поможет.

– Да как она посмеет! – воскликнул Джон. – Я ей голову отрублю, пусть только попробует!

«Что, конечно, будет идеальным решением проблемы», – саркастически подумал Хью.

– Сэр, кто-то очень славно поработал, так настроив Талиса, что он не смеет даже приблизиться к этой девушке. Но вы-то, сэр, наверное, не менее умны.

– Ну конечно, – ответил Джон и в ожидании устремил взгляд на Хью. Они были вместе уже очень долго, и ему никогда не нравилось играть в угадайку, пытаясь понять, что у того на уме. Он предпочитал говорить прямо. – И что?

– Скажите Талису, что красота этой девушки вызывает беспокойство у всех молодых людей в доме, и кому-то надо защитить ее честь от возможных посягательств, и скажите, что поручаете эту девушку его заботе. Он должен не спускать с нее глаз и пристально следить, чтобы никто не осмелился приставать к ней.

Все, что Джон мог сделать, – это несколько раз молча моргнуть, уставившись на Хью: