Воспоминания

Среди множества ленинских рукописей я наткнулся там на короткие, отрывочные записи, сделанные Лениным наспех, от руки, с большим количеством недописанных слов, что, вообще было характерно для многих его писаний - до частных писем включительно (я мог судить по письмам, адресованным моему отцу). Эти записки, помеченные 1921-м годом, годом кронштадтского восстания, показались мне чрезвычайно забавными, и, без какой бы то ни было определенной цели, но просто так, я, не снимая рваных варежек, незаметно переписал их в мою записную книжку. Вскоре, однако, и эти ленинские странички, как и банка с мозгом, исчезли из Института или - ушли в партийное "подполье". Во всяком случае, я никогда не видел их опубликованными (за исключением двух-трех отдельных фраз), что тоже вполне понятно.

(...) Необнародованные ленинские записки говорили:

"В результате моих непосредственных наблюдений в годы моей эмиграции я должен признаться, что так называемые культурные слои Западной Европы и Америки не способны разобраться ни в современном положении вещей, ни в реальном соотношении сил; эти слои следует считать за глухонемых и действовать по отношению к ним, исходя из этого положения..."

На основании тех же наблюдений и принимая во внимание длительность нарастания мировой социалистической революции, необходимо прибегнуть к специальным маневрам, способным ускорить нашу победу над капиталистическими странами.

1. Провозгласить, для успокоения глухонемых, отделение (Фиктивное) нашего правительства и правительственных учреждений (Совет Народных Комиссаров и пр.) от Партии и Политбюро и, в особенности, от Коминтерна, объявив эти последние органы как независимые политические группировки, терпимые на территории Советских Социалистических Республик. Глухонемые поверят.

2. Выразить пожелание немедленного восстановления дипломатических сношений с капиталистическими странами на основе полного невмешательства в их внутренние дела. Глухонемые снова поверят. Они будут даже в восторге и широко распахнут свои двери, через которые эмиссары Коминтерна и органов партийного осведомления спешно просочатся в эти страны под видом наших дипломатических, культурных и торговых представителей."

"Говорить правду - это мелкобуржуазный предрассудок. Ложь, напротив, часто оправдывается целью."

"Капиталисты всего мира и их правительства, в погоне за завоеванием советского рынка, закроют глаза на указанную выше действительность и превратятся таким образом в глухонемых слепцов. Они откроют кредиты, которые послужат нам для поддержки коммунистических партий в их странах и, снабжая нас недостающими у нас материалами и техниками, восстановят нашу военную промышленность, необходимую для наших будущих победоносных атак против наших поставщиков. Иначе говоря, они будут трудиться по подготовке их собственного самоубийства."

Бросая теперь ретроспективный взгляд на полное сорокалетие "деловых" связей Советского Союза с капиталистическими странами, нельзя не признать записки Ленина пророческими. (...)"Дипломатические" (если можно так выразиться) успехи советской власти достигли таких высот, что СССР имеет теперь в каждой стране по два посольства: одно - официальное, которое не вмешивается во внутренние дела страны, где оно находится,; второе - которому поручено вмешиваться во внутренние дела, помещается в центральном комитете местной коммунистической партии.

Но объяснить эти истины свободным странам невозможно. Горбатого - могила исправит.

Лев Троцкий...

Через день в условленный час за мной прислали из Реввоенсовета машину, и я отправился в "ставку", забрав с собой все необходимое для рисования. Ставка помещалась в богатейшем национализированном имении князей Юсуповых - Архангельском. (...)Но еще в пути одна вещь меня удивила: по краям дороги, почти на всем расстоянии между Москвой и "ставкой" - заржавленные каркасы броневых машин и разбитых орудий, воспоминания о гражданской войне, вырисовывались из снежных сугробов. Прошло уже полных три года со времен боев (да и были ли они в этом Подмосковье?). Иностранные дипломаты и военные представители часто ездили в "ставку" к Троцкому. Какое впечатление мог произвести на них подобный пейзаж? Как-то в одной из наших бесед я выразил удивление по поводу столь мрачного и так легко упразднимого обрамления дороги.

- Стратегическая маскировка, - ответил Троцкий, - пусть пока капиталистам кажется, что у нас - полный бедлам, что наша революция - не более чем временный местный кризис, вызванный военными неудачами и что иностранным капиталистам беспокоиться нечего. Вот и все. Тактика, товарищ!

И, улыбнувшись, добавил: