Воспоминания бывшего секретаря Сталина

На съезде партии, в марте, Ленин сделал доклад о замене хлебной развёрстки продналогом. Во всей официальной советской исторической литературе этот момент изображается как введение НЭПа. Это не совсем верно. Ленин пришёл к идее о НЭПе не так быстро. Во время гражданской войны и летом 1920 года у крестьян хлеб брали силой. Власти рассчитывали приблизительно, сколько в каком районе у крестьян должно быть хлеба, цифры намеченного изъятия развёрстывались по районам и дворам, и затем хлеб и продукты брали силой (продотрядами) в порядке самого грубого произвола, чтобы кое-как прокормить армию и города. Это была развёрстка. При этом крестьяне не получали в обмен почти никаких промышленных продуктов — их практически не было. Летом 1920 года вспыхнули крестьянские восстания; самое известное, Антоновское (в Тамбовской губернии), продолжалось до лета 1921 года. Кроме того, произошло значительное уменьшение посевов — крестьянин не хотел производить лишнего хлеба, который у него всё равно отобрали бы. Ленин понял, что дело идёт к катастрофе, и надо от догматического коммунизма вернуться к реальной жизни, восстановив для крестьянина некоторый смысл в его хозяйственной работе. Развёрстка была заменена продналогом — то есть крестьянин был обязан сдать определённое количество продуктов, которые представляли налог, а остатками мог распоряжаться.

Кронштадтское восстание толкнуло мысль Ленина дальше — в стране царили голод, общее недовольство и отсутствие промышленных продуктов. Восстановить не только сельское хозяйство, но и хозяйство вообще, можно было, лишь дав населению хозяйственный стимул, — то есть вернуться от коммунистической фантастики к нормальному меновому хозяйству. Это Ленин и предложил в конце мая на 10-й Всероссийской партийной конференции, но довёл до конца формулировку НЭПа лишь в конце октября на Московской губернской партийной конференции (я дальше расскажу, что говорили мне его секретарши уже после его смерти о сокровенных мыслях Ленина этого периода).

Я продолжал учиться. Меня избрали секретарём партийной ячейки. Это мне не очень мешало — партийная жизнь в Высшем Техническом была намеренно малоактивна.

Но весь 1921 год в стране царил голод. Никакого рынка не было. Надо было жить исключительно на паёк. Он состоял из фунта (400 граммов) хлеба в день (типа замазки, составленного Бог знает из каких остатков и отбросов) и 4-х ржавых селёдок в месяц. В столовой Училища давали ещё раз в день немножко пшённой каши на воде без малейших следов жира и почему-то без соли. На таком режиме очень долго продержаться было нельзя. К счастью, подошло лето, и можно было поехать на летнюю практику на завод. Я с тремя товарищами выбрал практику на сахарном заводе (мы учились на химическом факультете) в моём родном Могилёвском уезде. Там мы подкормились: паёк выдавался сахаром, а сахар можно было обменивать на любую еду.

Осенью я вернулся в Москву и продолжал учение. Увы, на моём голодном режиме к январю я снова чрезвычайно отощал и ослабел. В конце января 1922 года я решил снова уезжать на Украину.

В лаборатории количественного анализа моим соседом был молодой симпатичный студент Саша Володарский. Он был братом Володарского; питерского комиссара по делам печати, которого убил летом 1918 года рабочий Сергеев. Саша Володарский был очень милый и скромный юноша. Когда, услышав его фамилию, его спрашивали: «Скажите, вы родственник того известного Володарского?» — он отвечал: «Нет, нет, однофамилец».

Я спросил его мнение, кого бы предложить на моё место в секретари ячейки. Почему? Я объяснил: хочу уехать, не могу дальше голодать.

— А почему вы не делаете как я? — спросил Володарский.

— Как?

— А я полдня учусь, полдня работаю в ЦК партии. Там есть виды работы, которую можно брать на дом. Кстати, аппарат ЦК сейчас сильно расширяется, там нужда в грамотных работниках. Попробуйте.

Я попробовал. То, что я был в прошлом секретарём Укома партии и сейчас секретарём ячейки в Высшем Техническом, оказалось серьёзным аргументом, и Управляющий Делами ЦК Ксенофонтов (кстати, бывший член коллегии ВЧК), производивший первый отбор, направил меня в Орготдел ЦК, где я и был принят.

Глава 2. В орготделе. Устав партии

ОРГОТДЕЛ ЦК. УЧЁТ МЕСТНОГО ОПЫТА. СТАТЬЯ КАГАНОВИЧА. СЪЕЗД ПАРТИИ. ДОКЛАД ЛЕНИНА. ПРОЕКТ НОВОГО УСТАВА ПАРТИИ. КАГАНОВИЧ, МОЛОТОВ, СТАЛИН. МОЙ УСТАВ ПРИНЯТ. ЛОСКУТКА, ВОЛОДАРСКИЕ, МАЛЕНКОВ. ТИХОМИРНОВ. ЛАЗАРЬ КАГАНОВИЧ. «МЫ, ТОВАРИЩИ, ПЯТИДЕСЯТИЛЕТНИЕ…» МИХАЙЛОВ. МОЛОТОВ. ЦИРКУЛЯРНАЯ КОМИССИЯ. СПРАВОЧНИК ПАРТИЙНОГО РАБОТНИКА. ИЗВЕСТИЯ ЦК