Воспоминания дипломата

   С момента приезда в Берлин меня не покидала мысль о возвращении в Россию, но мне хотелось, чтобы это возвращение состоялось открыто и чтобы по возможности одновременно со мной вернулось как можно больше русских, в частности моих коллег по Министерству иностранных дел. Поэтому я поддерживал связь со многими находившимися в Берлине бывшими коллегами. Их было около 15 - 20 человек, и большинство из них в значительной степени разделяли мою точку зрения на те заблуждения, в которых были повинны царские дипломаты.

   Что касается меня лично, то я уже давно решил вернуться на Родину и признаюсь, что, несмотря на мои уже немолодые годы, стал изучать марксизм. Вместе с женой мы начали посещать курсы марксизма, которые читались в Высшей школе имени Лейбница для вольнослушателей. Профессор попался даровитый, и у меня осталось от этих курсов весьма хорошее впечатление, тем более что перед тем я был совершенным невеждой в вопросах марксистской науки, уже перестроившей на новый лад жизнь стапятидесятимиллионного населения бывшей Российской империи, становившейся все ближе и понятнее народам Западной Европы.

   Параллельно с этим я продолжал поддерживать хорошие отношения с бароном фон Мальцаном и присутствовал на нескольких его приемах. В это время между русскими и немцами установились более тесные связи. Было организовано, например, русско-германское общество по развитию экономических отношений, куда вошло много русских, в том числе и я.

   Довольно часто у меня возникала мысль о необходимости издания газеты, которая стояла бы по возможности ближе к советской платформе и читалась бы русскими, находящимися на перепутье между старой и новой Россией и еще не нашедшими выхода из тупика. Действительно, мне скоро удалось при помощи некоторых знакомых журналистов начать выпуск маленькой газеты под заголовком "Воскресенье". Она выходила по воскресным дням и стала понемногу расходиться. Газетка была маленькая; она, конечно, не могла конкурировать с белогвардейскими газетами вроде "Руля", но для меня было приятно получить возможность каждую неделю помещать в ней что-нибудь свое, а вместе с тем приобщиться к журналистскому делу, совершенно до того мне незнакомому. Мои товарищи по издательству были опытнее меня, и я руководствовался их советами и довольствовался аккуратным посещением комнаты при маленькой типографии, которая служила чем-то вроде редакции нашей газетки-листка. Направление нашей газеты пришлось очень по душе немцам, и они даже отзывались в солидных органах с похвалой о "Воскресенье". Между прочим, тогда мне впервые пришла в голову мысль писать воспоминания, что я и сделал, напечатав их в виде фельетонов в трех номерах. Во всяком случае до конца 1921 г. наша работа была еще весьма незначительной и ожидала для своего расцвета последующего периода в жизни русской колонии в Берлине. Этот период получил название "сменовеховства".

   Как я уже упоминал, в Берлине образовалось русско-германское общество, начало деятельности которого совпало с возобновлением дипломатических сношений с Германией. В ноябре 1921 г. советскому послу предстояло вручить свои верительные грамоты президенту Германской республики Эберту. В то время уже намечалась Генуэзская конференция, хотя место для ее проведения еще не было окончательно определено.

   В двадцатых числах ноября я вместе с другими членами русско-германского общества получил приглашение на обед, во время которого должен был выступить Мальцан с приветствием от имени Министерства иностранных дел. Обед состоялся в ресторане.