Воспоминания и размышления

После краткого обзора по всем стратегическим направлениям он высказал соображения Генерального штаба о возможных действиях немецких войск в летней кампании 1944 года. О характере действий наших войск на этот период А. И. Антонов ничего не сказал. Я понял, что Алексей Иннокентьевич решил их изложить тогда, когда ему это предложит сделать Верховный.

Обращаясь к командующему ВВС А. А. Новикову, И. В. Сталин спросил о состоянии воздушных сил, поинтересовался, хватит ли самолетов, полученных от промышленности, чтобы доукомплектовать воздушные армии фронтов и авиацию дальнего действия. После ответов А. А. Новикова, которые были весьма оптимистичны, Верховный предложил маршалу Я. Н. Федоренко доложить о состоянии бронетанковых войск и возможностях их укомплектования к началу летней кампании.

Чувствовалось, что И. В. Сталин заранее знал цифры, которые докладывались ему, но он, видимо, хотел, чтобы те, кто непосредственно занимался этими вопросами, сами проинформировали присутствовавших, прежде чем мы выскажем свои соображения. К такому своеобразному приему в ходе обсуждения вопросов у Верховного мы уже привыкли.

Затем И. В. Сталин не спеша набил свою трубку, раскурил ее и, так же не спеша затянувшись, разом выпустил дым.

– Ну, а теперь послушаем Жукова, – сказал он, подойдя к карте, по которой докладывал А. И. Антонов.

Я, тоже не спеша, развернул свою карту, которая по размерам была, правда, несколько меньше карты Генштаба, но отработана не хуже. Верховный подошел к моей карте и стал внимательно ее рассматривать.

Свой доклад я начал с того, что согласился с основными соображениями А. И. Антонова о предполагаемых действиях немецких войск и о тех трудностях, которые они будут испытывать в 1944 году на советско-германском фронте.

Тут И. В. Сталин остановил меня и сказал:

– И не только это. В июне союзники собираются все же осуществить высадку крупных сил во Франции. Спешат наши союзники! – усмехнулся И. В. Сталин. – Опасаются, как бы мы сами без их участия не завершили разгром фашистской Германии. Конечно, мы заинтересованы, чтобы немцы начали наконец воевать на два фронта. Это еще больше ухудшит их положение, с которым они не в состоянии будут справиться.

Излагая свои соображения о плане летней кампании 1944 года, я обратил особое внимание Верховного на группировку противника в Белоруссии, с разгромом которой рухнет устойчивость обороны противника на всем его западном стратегическом направлении.

– А как думает Генштаб? – обратился И. В. Сталин к А. И. Антонову.

– Согласен, – ответил тот.

Я не заметил, когда Верховный нажал кнопку звонка к А. Н. Поскребышеву. Тот вошел и остановился в ожидании.

– Соедини с Василевским, – сказал И. В. Сталин.

Через несколько минут А. Н. Поскребышев доложил, что А. М. Василевский у аппарата.

– Здравствуйте, – начал И. В. Сталин. – У меня находятся Жуков и Антонов. Вы не могли бы прилететь посоветоваться о плане на лето?.. А что у вас под Севастополем?.. Ну хорошо, оставайтесь, тогда пришлите лично мне свои предложения на летний период.

Положив трубку. Верховный сказал:

– Через 8–10 дней Василевский обещает покончить с крымской группировкой противника. А не лучше ли начать наши операции с 1-го Украинского фронта, чтобы еще глубже охватить белорусскую группировку и оттянуть туда резервы противника с центрального направления?

А. И. Антонов заметил, что в таком случае противник легко может осуществлять маневрирование между соседними фронтами. Лучше начать с севера, а затем провести операцию против группы армий «Центр», чтобы освободить Белоруссию.

– Посмотрим, что предложит Василевский, – сказал Верховный. – Позвоните командующим фронтами, пусть они доложат соображения о действиях фронтов в ближайшее время… – и, обращаясь ко мне, продолжал:

– Займитесь с Антоновым наметкой плана на летний период. Когда будете готовы, обсудим еще раз.

Через два-три дня Верховный снова вызвал нас с А. И. Антоновым. После обсуждения плана было решено: первую наступательную операцию провести в июне на Карельском перешейке и петрозаводском направлении, а затем на белорусском стратегическом направлении.

После дополнительной работы с Генштабом 28 апреля я возвратился на 1-й Украинский фронт. В начале мая, когда освобождение Крыма подходило к концу, я послал Верховному предложение передать командование 1-м Украинским фронтом И.С.Коневу, чтобы я мог без задержки выехать в Ставку и начать подготовку к операции по освобождению Белоруссии.

Верховный согласился, но предупредил, что 1-й Украинский фронт остается у меня подопечным.

– Вслед за Белорусской операцией будем проводить операцию на участке 1-го Украинского фронта, – сказал он.

Чтобы не задерживаться, не стал ждать прибытия на фронт И. С. Конева. Поручив начальнику штаба фронта В. Д. Соколовскому передать Ивану Степановичу мои пожелания и соображения о дальнейших действиях войск фронта, я уехал в Москву.