Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

Со времени кончины императрицы Екатерины II Петербург совершенно изменился и в наружном своем виде, и во внутреннем устройстве, и в нравах, и в обычаях. Только некоторые памятники зодчества припоминают[269] прежнее, – все прочее новое или возобновленное. Все великолепие города, за пятьдесят лет пред сим, сосредоточивалось на набережной Невы и в центре его, в окрестностях Зимнего дворца; но и в этой части города было весьма немного высоких домов. Почти все каменные домы были или двухэтажные или одноэтажные, с подземельем, т. е. жильем, углубленным в землю. Только на Невском проспекте, между Полицейским и Аничковым мостами[270], в двух Морских и двух Миллионных[271] не было вовсе деревянных домов, а во всех прочих улицах деревянные домы перемешаны были с каменными, и вообще, едва ли только не десятая часть домов были каменные. Но и прежние каменные домы в течение этого времени почти все или перестроены, или надстроены, так что их нельзя узнать. Многие прежние домы, почитавшиеся великолепными, вовсе сломаны, и на их месте воздвигнуты новые огромные здания. Теперь на Невском проспекте из старых домов остались в прежнем виде: дом Васильчикова, где Английский магазин (существующий на одном месте более полувека)[272], дом Косиковского[273], у Полицейского моста (бывший дом, тогда новый, князя Куракина), дом (pallazo) графов Строгановых[274], домы Католической церкви[275], гг. Лубье

[276] и Меншиковых[277] и Гостиный Двор[278]. Все прочие домы приняли другой вид или сломаны. На Итальянской улице, противу Михайловской площади[279], с одной стороны (с правой) были частию каменные, а частию деревянные домы, а с другой стороны улицы, во всю ее длину была каменная стена (забор), ограждавшая дворцовый огород, принадлежавший к Летнему саду[280]. На Литейной, во Владимирской[281], в Конюшенных[282], Троицком переулке[283], в Моховой[284] и в окружающих их улицах, равно как в Малой и Средней Мещанских[285], в Подьяческих[286]

, на Вознесенском проспекте[287], Екатерингофском проспекте[288] и прилежащих к ним улицах большая часть домов были деревянные. Части города, называемые Московскою, Рождественскою, Коломнею[289], были почти исключительно обстроены деревянными домами, и большая часть улиц в них не имела мостовой. Козье болото[290] в Коломне – было настоящее болото, непроходимое и смрадное, покрытое зеленою тиною. Таких болот было тогда много в местах, ныне превосходно застроенных, как, например, по Лиговке[291], в Грязной[292], на Новых местах и за Каретным рядом[293]. Еще и до сих пор остались образцы прежних петербургских домов, а именно: на Невском проспекте, за Аничковым мостом, по правой стороне (считая от Невы). Васильевский остров только на набережной Невы и по Первой и Кадетской линиям[294] походил на столичный город, но далее застроен был почти исключительно деревянными домами. Пески[295], Выборгская и Петербургская стороны, с лучшими улицами, походили на плохие уездные городишки, а Ямская[296] была настоящая деревня. Даже православных церквей было немного каменных, а великолепная одна только, именно Александро-Невская лавра

[297]. Казанский собор был деревянный, низкий, с высокою деревянною колокольнею и выкрашен желтою краскою[298]. Исакиевский собор, достроенный в царствование императора Павла I[299], представлял какую-то мрачную массу, без всякой архитектуры. Адмиралтейский шпиц существовал, но башня не была окружена колоннами и статуями, а здание Адмиралтейства было низко, не оштукатурено и не вмещало в себе жилья, а служило единственно для склада кораблестроительных материалов. С трех сторон Адмиралтейство обнесено было тремя фасами (в прямых линиях) земляного вала и водяным рвом[300]. Где ныне находится Инженерный замок, там стоял деревянный летний дворец императрицы Елисаветы Петровны, и на месте его император Павел I воздвигнул свое царское жилище, названное тогда Михайловским дворцом[301]. Этот дворец как бы волшебством возник в год с небольшим времени. Он тогда окружен был валом, вооруженным пушками и водяным рвом с подъемными мостами, и имел вид крепости[302]. Железных мостов вовсе не было; каменные мосты были только на Фонтанке и на Екатерининском канале, а на Мойке мосты Полицейский, Синий, Красный и Поцелуев были деревянные[303]. Нынешний Александринский театр, тогда называвшийся Малым, не имел никакой внешней архитектуры: это было низкое и безобразное здание, род сарая[304]. Большой театр был без портика и гораздо ниже и походил более на магазин, чем на храм искусства[305]. Дворцовая площадь окружена была тогда частными домами, между которыми отличался дом Кушелева[306]

(на месте нынешнего Главного штаба его императорского величества[307]), выстроенный полукругом, от углового дома бывшего Вольного экономического общества[308] до нынешней арки, тогда не существовавшей. Дом Кушелева для Петербурга был то же, что Пале-Рояль[309] для Парижа, только в миниатюре. Тут были и лавки, и трактиры, и маскарадные залы, и театр, на котором играли немецкие актеры[310]. Где теперь ордонансгауз[311] и промежуток у Певческого моста, тут были домы музыканта Булана и белорусского дворянина Древновского. Помню эти домы потому, что в них жили мои знакомые. Тротуаров вовсе не было в городе[312]. О нынешней чистоте не имели даже понятия. Многие улицы весною и осенью были почти вовсе не проходимы, на других все лето стояли лужи. В отдаленных частях города (ныне великолепных) на улицах паслись коровы и расхаживали свиньи. Ночью собаки целыми стаями бродили возле рынков, и лай их и вытье раздавались далеко. От оборванных мальчишек, игравших в бабки и в городки на улицах, не было прохода вне центра города, и от них надлежало откупаться, чтоб не быть забрызганным грязью. На повороте с Невского проспекта во Владимирскую был так называемый Обжорный ряд (перенесенный после к Каменному мосту[313], в Апраксин переулок[314]). Тут сидели рядами бабы с хлебом, пирогами, жареным и вареным мясом или рыбою, и весь рабочий народ толпился тут два раза в сутки. У Синего моста стояли толпы людей обоего пола и различного возраста, с дворецкими и приказчиками. Здесь нанимали работников, слуг, служанок и даже покупали в вечное и потомственное владение. Тогда это было позволено, что можно видеть из объявлений в единственной тогда газете, «С.-Петербургских ведомостях»[315]. Можно смело сказать, что только вокруг Зимнего дворца, на Невском проспекте до Аничкова моста, в двух Морских и в двух Миллионных была Европа; далее повсюду выглядывала Азия и старинная предпетровская Русь, с своею полудикостью и полуварварством.