Воспоминания о моей жизни

Понатащили, усердием коменданта штаба, кое-какую мебель из города в дополнение к моей походной койке и повесили над довольно потертой оттоманкой олеографию, изображавшую голову типичной печатной «красавицы» с роскошными волосами и бюстом.

Вскоре после перехода штаба армии в Луцк у нас началась горячка подготовки к наступлению в направлении на Владимир-Волынск. Не подлежит никакому сомнению, что в основу этой операции была заложена мысль нанесения противнику сильного частного удара: он должен был выражаться прежде всего в прорыве укрепленной полосы неприятельских позиции на кратчайшем пути к Владимиру-Волынскому, а затем в решительном преследовании и в расширении этого прорыва.

Фронт для атаки был выбран намеренно узкий – одного корпуса – с тем, чтобы собрать за ним наибольшее количество артиллерии. Будучи эшелонирована в глубину, подкрепленная на этот раз более тяжелыми калибрами, с организацией флангового и перекрестного обстрела, артиллерия эта – предполагалось – могла создать мощный ураган огня и напомнить, хоть и в слабой степени, огневой удар Макензена в Галиции в 1915 году.

Необходимостью сосредоточить возможно большее число батарей и иметь – для развития прорыва – готовые ринуться вперед резервы и объяснялось то необычное число корпусов, которое было подчинено Гурко на время этой операции.

Ударным и ведущим корпусом был выбран 25-й, считавшийся крепким и имевший во главе его известного генерала Л. Г. Корнилова. Он недавно перед тем бежал из австрийского плена и был награжден после этого за свою храбрость и прежние подвиги крестом св. Георгия 3-й ст.

Гурко принимал личное и деятельное участие в разработке деталей атаки. Мы ездили с ним в штаб Корнилова для совещания на эти темы. Само собой разумеется, что часть других корпусов должна была принять участие в атаке на флангах 25-го корпуса; в особенности рассчитывали на их содействие левее, где нужно было овладеть двумя нелегкими укрепленными местными предметами – так называемым Квадратным лесом и селом Свинюхи, тоже с лесом. Повторяю – леса давались нам всегда трудно.

Штаб перешел в Луцк в первых числах сентября и не сразу расположился в монастыре. Сначала было какое-то казенное здание, быть может, гимназия. Именно в нем мы пережили сентябрьскую операцию. Настоящее начало подготовки к ней нужно отнести к 10 сентября, когда Особая армия снова была возвращена в состав Юго-Западного фронта.

14-го противник атаковал нас сам в стык Особой армии и 8-й (у села Свинюхи). Это заставило отложить нашу атаку на несколько дней. Она была начата на участках 8-й и Особой армий 19-го и на фронте Особой продолжалась с величайшим упорством до 22-го. Двумя днями раньше, 17-го, перешли в наступление южные армии Юго-Западного фронта – 11-я и 7-я.

Несмотря на тщательность разработки плана, произвести прорыв на Владимиро-Волынском направлении не удалось. На ураган нашей артиллерийской подготовки противник отвечал не меньшим огневым потоком по атакующей пехоте и по батареям. Мы овладевали первой или второй линией окопов, но за ними, в глубине, оказывались еще новые линии, опорные пункты, укрепленные местные предметы. Неприятель обрушивался из них на наши цепи огнем свежих пулеметов, хорошо защищенных, и русская пехота либо «залегала у проволоки», как доносили войска, либо «отходила в исходное положение».

Потери были большие.

Гурко тем не менее решает повторить атаку через три дня. Фронт ее расширяется, и для удобства управления образуется две группы корпусов – северная и южная.

С благословения Брусилова Особая армия, насыщенная войсками, снова идет на штурм 25 сентября… Опять порыв, опять кое-какие мелкие частные успехи и опять общая неудача.

Становилось ясным, что противник с самого начала не был застигнут врасплох; что против нашей ударной группы он был достаточно силен, по всей видимости ожидая повторного Ковельского наступления. Не помогла и своего рода предупредительная атака 6–7 сентября на фронте соседней слева 8-й армии. Она велась с большой энергией, достигая некоторых успехов, и заставила противника насторожиться и притянуть резервы, особенно ввиду обнаружения на этом фронте нашей гвардии, переданной из Особой в 8-ю армию.

Для нас же, в смысле результата, новое наступление не дало и того, чего достигла армия Безобразова в июле на менее доступном Стоходе (теперь пассивное крыло). И нельзя даже было похвастаться взятыми орудиями и пленными!..

По своему упорному характеру Гурко не мог так легко признать себя побежденным. По мере того как перед ним вырисовывалась картина неудачи, он своим находчивым умом придумывал, как обратить неуспех решительного прорыва в успех «вспомогательной» операции широкого стратегического значения?