Воспоминания о моем отце

В это время начались аресты военных. Первой ласточкой был процесс над Тухачевским и еще девятью высшими военными начальниками. К ним приплюсовывались Гамарник, начальник Главного политического управления РККА, и Егоров, начальник Генштаба. Гамарник при аресте застрелился, а Егорова стали поминать уже после расстрела Тухачевского и его сотоварищей. Про Егорова говорили, что, якобы, его арестовали при попытке сесть в самолет с тайным намерением улететь на нем в Турцию.

Однажды ночью в нашем городке были произведены аресты полковников Балашова и Везломцева, а также полкового комиссара Вахнова. Семьи арестованных тоже куда-то исчезли, и об этих людях мы никогда уже ничего не слышали. Папа, когда вернулся с зимовки, сказал нам с мамой, что за всех ручаться он не может, но никогда не поверит, что Балашов мог быть «врагом народа». Это был замечательный советский человек и преданный коммунист, к тому же большой знаток своего дела.

Аресты продолжались очень долго, но в 1938 году у них был уже другой характер. Если первые аресты, казалось, проводились по спущенным сверху спискам, и арестованные, видимо, были немедленно уничтожены, то теперь чувствовалась местная самодеятельность. Сначала откуда-то поступал сигнал. Потом этот сигнал рассматривался на парткомиссии, и та решала, клевета это или правда. Если комиссия решала, что все, изложенное в сигнале, правда, то становилось ясно, что не сегодня – завтра обвиненного арестуют. Жена несчастного заранее начинала продавать патефон, беличью шубу и кур из своего курятника. Судьба арестованных складывалась по-разному. Некоторые из них возвращались на свою работу, но таких было крайне немного. Другие, вернувшись из тюрьмы после следствия, увольнялись из армии. Третьи же (и таких было большинство) получали сроки. Причем судили в 1938 году чаще не за шпионаж, а за должностные преступления.

Приведу несколько примеров, в достоверности которых я абсолютно уверен.

Батальонный комиссар Селютин, отец моего закадычного друга Жорки Селютина, был арестован на второй волне арестов, когда всех носителей трех шпал уже забрали и принялись за майоров и им соответствующих. Жорка с матерью тут же уехали из городка в Острогожск. В те времена для проживания на Дальнем Востоке нужно было иметь пропуск, а после ареста главы семейства жену и сына пропуска лишили. В 1940 году, когда мы жили уже в самом Хабаровске, я неожиданно встретил на улице Жорку. Он мне сказал, что теперь он не Селютин, а Саламатин, по фамилии матери. Его мать поменяла фамилию на девичью и приехала в Хабаровск, чтобы хлопотать за мужа. Кормилась она тем, что была модной и достаточно дорогой портнихой. Вначале Селютину инкриминировали злой умысел в истории гибели пяти ТВ-3, о которой я уже рассказывал. По этой статье ему дали 20 лет. Затем был рассмотрен ряд апелляций, и Селютину изменили состав преступления со злого умысла на халатность. Оказалось, что во время встречи с циклоном они были пьяны и летели на недозволенных скоростях. В результате Селютину изменили статью и снизили срок лишения свободы до восьми лет.

Живший напротив Селютиных майор Мушат, работавший на аэродроме хозяйственником, просидел в застенке около месяца. За это время Мушатиха ликвидировала свое птичье поголовье. Она продала не только курятину, но и множество подушек, которые ею же были нашиты и набиты куриным пером. Мушат появился напуганный, уменьшившийся ростом, без знаков различия. Он и его жена панически быстро разделались со своим хозяйством и уехали, не проронив ни слова.

Майор Цыбин находился под арестом два дня. За него на парткомисси заступился папа, и все члены парткомисси папу поддержали. В результате Цыбина отпустили. Однако, все его имущество уже было конфисковано. Цыбин был холостяком, и сравнительно большую зарплату тратил исключительно на себя. У него было несколько гражданских костюмов хорошего качества, что в то время было большой редкостью. Возможно, что арестовали его исключительно ради конфискации. Цыбин вечером пришел к нам домой и со слезами благодарил папу за выручку. Во время войны Цыбин был шеф-пилотом Н.С.Хрущева. Когда же Хрущев пришел к власти, генерал-лейтенант Цыбин возглавил дивизию правительственных самолетов. Однажды, примерно в 1963 году, я вылетел их Остафьево в Северодвинск. Но только мы вылетели, как нас тут же вернули назад на аэродром. На мой вопрос о причине возвращения пилот спокойно ответил, что получил сигнал «Цыбин в воздухе». Как потом оказалось, что это пролетал Фидель Кастро по маршруту Мурманск-Москва, и ему расчищали путь.