Воспоминания о моем отце

Главные же наши мысли были заняты все же не этим. Все очень много думали и рассуждали о судьбе страны. Все хотели извлечь уроки из войны, победа в которой досталась нам такой дорогой ценой, чтобы не повторять ошибок. Наш уровень информированности и знаний был таков, что, что все мы, основная масса людей вместе с ВКПб, считали, что нужно:

Восстановить хозяйство.

Усилить индустриализацию, т.к. без большого количества металла, нефти и электроэнергии следующую войну мы проиграем.

Не надеяться на договоры, т.к. они вероломно нарушаются, не надеяться на союзников, которым своя рубашка всегда ближе к телу, а надеяться только на себя, на собственные силы.

Добиваться военного паритета, поскольку американцы уже начали потрясать атомными бомбами. (Они более 80 раз официально, в том числе и с трибуны ООН, грозились закидать нас атомными бомбами).

Теперешние политики видят выход из тяжелого положения в демократизации общества, но сейчас война уже забылась и так остро о себе не напоминает, как это было тогда. Сейчас у людей совершенно другая психология, и, чтобы понять образ мышления людей сороковых годов, надо ощутить себя в их шкуре.

Папа следил за моим становлением. Несколько раз он то один, то с мамой приезжал в Ленинград на 2-3 дня, приглашал в гостиницу меня и моих друзей, а позже и Риту, водил нас в театры, угощал в ресторане.

Мне он присылал техническую литературу, в том числе и книгу по теории двигателей внутреннего сгорания с автографом академика Микулина. К сожалению, эта книга у меня впоследствии пропала. Я стал получать экспресс-информации по зарубежной авиации. Там было много новинок и по моей специальности – по двигателям. Когда у меня накопилось много материалов, я разыскал лист фанеры, оформил его как «Доску техники» и прикрепил к нему кнопками те статьи, которые могли заинтересовать наших ребят.

За «Доской техники».

Месяца за три накапливался новый материал , и я освежал эту доску. Никто мне этого не поручал, я делал это из собственных добрых побуждений, чтобы не сидеть на полезном для всех материале, как собака на сене. Вдруг наступил такой момент, когда вешать на доску мне стало нечего. Экспресс-информации приходили, но в них почти не было статей по двигателям, все внимание было обращено на самолеты и вооружение. И тут на партсобрании меня пропесочили за вялую работу. Видите ли, уже пять месяцев не обновляется «Доска техники».

Вот уж действительно: инициатива наказуема.

Я воспринял эту критику как партийное поручение, пошел на кафедру и всем преподавателям установил сроки написания статей для «Доски техники». Преподаватели сами с интересом почитывали мою «Доску», поэтому на мои поручения реагировали дисциплинированно. Они стали писать статьи и приносить их мне с почтением. А Елена Ивановна, моя будущая теща, их аккуратно перепечатывала на машинке.

1948 год был для меня этапным.

Мы уже дружили с Ритой два года, и я не мог себе представить, как я уеду на флот и с ней расстанусь. Когда еще я попаду в Ленинград? За это время найдется много добровольцев поухаживать за ней, и чем все это кончится – неизвестно. Весной я сделал ей предложение, которое было принято благосклонно, и 18-го июля 1948 года, в День Военно-морского флота, состоялась наша свадьба. На свадьбу приехали мои предки, была Ритина родня и мои друзья. Свадьба была скромной, но веселой. Все было очень здорово.

Молодожены.

Рита закончила первый курс киноинженерного института, а я в это время писал дипломную работу.

По окончании училища меня назначили на Четвертый флот. Тогда Балтийский флот был разделен на Четвертый (Балтийск) и Восьмой (Таллин). Перед отъездом на флот у меня еще был отпуск, который мы провели в Москве.

Поскольку киноинженерной промышленности нигде в Военно-морских базах нет, то мы с Ритой посоветовались, и она перешла учиться на заочное отделение в Педагогический институт им. Герцена.

В Москве мои родители в это время уже обитали на Беговой улице. Там немецкие военнопленные построили целый город из двухэтажных домов. В этом городке, в основном, жили военные, хотя были и исключения. Например, в соседнем доме жили артисты Борис Тенин и Сухаревская. На улице часто попадалась навстречу Раневская.

7 ноября состоялся тот самый парад, на котором летели самолеты ТУ-4 по водительством Васи Сталина. Папа был занят подготовкой этих самолетов. Однажды вечером он приехал домой с командиром дивизии этих самолетов, генералом Набоковым. Он вместе с нами отмечал праздник. В разговорах за столом я и узнал о перипетиях между Головановым и Васей Сталиныи, о которых написал выше.

Отпуск пролетел быстро, я уехал за назначением в Балтийск. Рита еще немного задержалась в Москве, а потом уехала в Ленинград на зимнюю сессию в пединституте.