Воспоминания солдата (с иллюстрациями)

9 июня, в первый день наступления 12-й армии, я направился на наблюдательный пункт, расположенный немного северо-восточное Ретель, чтобы лично наблюдать за продвижением пехоты и не упустить момента выступления. Пробыв на наблюдательном пункте с 5 до 10 час. и ничего не заметив, я послал своих офицеров для поручений к ближайшему мосту в боевые порядки пехоты, приказав им выяснить, удалось ли форсировать р. Эн. К 12 час. с участка фронта Ретель я получил боевое донесение, в котором говорилось, что наступление на участке Ретель успеха не имело. Мои наблюдателе с других участков фронта сообщили, что только у Шато-Порсьен удалось создать небольшое предмостное укрепление глубиной от одного до двух километров. Я установил связь с моим другом начальником штаба армии генералом Макензеном и попросил его

доложить командующему, что я предлагаю в связи с создавшейся обстановкой подтянуть танки ночью на это единственное предмостное укрепление, чтобы утром следующего дня осуществить прорыв на этом участке. Затем, посетив штаб 3-го армейского корпуса генерала Гаазе, где я получил краткую информацию об обстановке, я направился в Шато-Порсьен. Возвращаясь с предмостного укрепления, я встретил севернее населенного пункта Шато-Порсьен командира 39-го армейского корпуса генерала Шмидта и генерала Кирхнера и обсудил с ними порядок переброски 1-й танковой дивизии на предмостное укрепление. Дивизия должна была выступить с наступлением сумерек.

Вскоре я встретился с командующим армией генерал-полковником Листом, который, выехав с северного участка фронта, проезжал через район расположения 1-й танковой дивизии и, к своему неудовольствию, заметил, что отдельные танкисты были без мундиров, а некоторые купались в протекавшей поблизости речке. Он потребовал от меня объяснения, почему войска еще не выступили на предмостные укрепления. Основываясь на своих личных только что полученных впечатлениях, я возразил, что продвижение невозможно, пока не будут созданы и в достаточной мере расширены предмостные укрепления, и что отсутствие предмостных укреплений не должно ставиться в вину танковым войскам. Генерал-полковник Лист немедленно пожал мне руку, показав характерные для него рыцарские манеры, и спокойно начал беседовать со мной о продолжении наступления.

После короткого пребывания на командном пункте группы я снова направился в Шато-Порсьен к предмостному укреплению, чтобы проследить за выдвижением моих танков и согласовать вопросы взаимодействия с командиром пехотной дивизии. Я встретил там генерала Лоха (17-я пехотная дивизия) и согласовал осуществление задуманного плана. До часа ночи я пробыл на передовой, поблагодарил раненых танкистов и

разведчиков, ожидавших у моста эвакуации в тыл, за их мужественное поведение в бою и поехал на свой командный пункт в Беньи, чтобы отдать приказ на дальнейшие действия.

В течение второй половины дня удалось создать два небольших предмостных укрепления западнее и восточнее Шато-Порсьен, что позволило 2-й танковой дивизии и следовавшим за ней частям 1-й танковой дивизии форсировать реку.

Наступление моих танков должно было начаться 10 июня в б час. 30 мин. В назначенное время я выехал в боевые порядки и заставил двигаться вперед батальоны 1-й пехотной бригады, которые находились слишком далеко в тылу. К моему удивлению, меня узнали в пехотных частях на переднем крае. Вскоре я выяснил, что нахожусь в 55-м полку, который в свое время дислоцировался в Вюрцбурге. Офицеры и унтер-офицеры этого полка знали меня еще с того времени, когда я был командиром 2-й танковой дивизии, также дислоцировавшейся в этом прекрасном, к сожалению, теперь полностью разрушенном городе. Они сердечно приветствовали меня. Наступление танков и пехоты началось одновременно и согласованно.