Воспоминания. Том 1

Н. X. Бунге рекомендовал Шипову сделать перевод этой книжки (и предисловие к ней) не без некоторой задней мысли, или иначе говоря, из-за некоторого опасения. Бунге опасался: как бы Иван Ал. Вышнеградский, заместивший как министр финансов Н. X. Бунге, а затем и я, заместивший И. А. Вышнеградского, не увлеклись системою кредитных билетов и не нанесли Российской Империи этим вреда.

Книжка эта составлена, или вернее сказать переведена Шиповым очень хорошо, что и обратило мое внимание на этого молодого человека.

Доказательством того, как Н. X. Бунге боялся, чтобы новый молодой министр финансов, т. е. я (В это время я только что вступил на пост министра финансов; я сделался управляющим министерства финансов 30 августа 1892г.), не увлекся системою кредитных билетов, иначе говоря не увлекся бы печатанием бумажных денег - может служить следующий анекдот.

Когда я сделался управляющим министерством финансов и приближалось 20-ое сентября, то мне директор казначейства - Голиндо доложил, что касса находится в таком положении, что не хватит денег, чтобы платить содержание служащим, т. е. всем чиновникам и войскам.

Я был назначен министром финансов после страшного голодного 1891 года, это был самый большой неурожай в России, имевший место во второй половине XIX столетия, а поэтому естественно, что средства были истощены.

Так вот директор департамента казначейства, докладывая мне, что дней через 10 придется платить жалованье, а между тем денег не хватит, просил моего распоряжения.

Так как я только что вступил в управление министерством, то, конечно, не успел еще взять в руки это дело, т. е. финансы Российской Империи, и сообразить положение дела, а, следовательно, конечно, ничего не мог придумать. Поэтому я сказал ему:

- Что же делать, если окажется, что денег нет, чтобы платить жалованье, то другого средства нет, как только выпустить из экспедиции заготовления государственных бумаг миллионов на 329 10-20 кредитных билетов и таким образом покрыть все содержание, которое причитается служащим.

Когда эта мера была распубликована, то ко мне явился Н. X. Бунге, почтеннейший во всех отношениях старец, профессор, бывший министр и председатель комитета министров и вел со мною такой разговор:

Он сказал мне, что вот только что я занял пост министра финансов и уже стал на самый ужасный путь. Что путь этот, т. е. выпуск кредитных билетов и печатание по мере надобности денег - приведет Россию к полнейшему финансовому расстройству.

Тогда я говорю Н. X. Бунге:

- Поверьте мне, Николай Хриспанович, я совсем не сторонник кредитного денежного обращения. Я понимаю, что это вред, но мне, пока я не взял хотя до некоторой степени дело в руки - другого выхода, кроме этого, не было. И я могу вас уверить, что к этому средству я прибегать не буду.

На это Н. X. Бунге дал такой ответ, что я только засмеялся и ничего не мог ему возразить.

Он говорит:

- Я знаете, готов верить вашей искренности. Я верю, что вы искренно говорите, что вы больше этого делать не будете, но, говорит - вера вашей искренности, я, тем не менее, не уверен в том, что то, что вы говорите, в действительности будет, потому что министр финансов, который так взял и выпустил 20 миллионов кредитных билетов, приказав прямо их отпечатать в экспедиции заготовления государственных бумаг, когда билеты эти ничем не гарантированы - ни серебром, ни золотом, вообще никакой реальной ценностью и ценностью общепризнанной на всех биржах - уподобляется такой француженке, которая согрешила, и затем, когда к ней приходят и говорят о том, что вот как не хорошо, что она согрешила, - она всегда будет уверять, что это только в первый раз в жизни она сделала и больше уже не будет... Как, говорит, - я такой француженке не поверю, также и такому министру финансов не поверю.

Впоследствии, когда через несколько лет, вопреки общественному мнению всей России, мне удалось восстановить денежное золотое обращение, - то при начале этого дела, когда Бунге еще был жив и мне несколько в этом содействовал, я часто напоминал ему о его сомнениях по поводу меня и француженки.

330 Когда Петр Михайлович Романов был сделан моим товарищем и освободилось место директора моей канцелярии, то на это место я назначил Шипова (который, как я уже говорил, занимал в то время место вице-директора кредитной канцелярии). Когда же освободилось место директора департамента казначейства, то я перевел Шипова с места директора моей канцелярии на место директора казначейства.