Воспоминания. Том 2

Ведь в это время у нас всяких Великих Князей размножилось целое стадо. Слабогрудый Петр Николаевич, младший сын Великого Князя Николая Николаевича (главнокомандующего в последнюю турецкую войну), женился на черногорке № 1, а принц Юрий Лейхтенбергский, третий сын Великой Княгини Марш Николаевны, 238 женился на черногорке № 2. Но последний, женившись на черногорке № 2, (вторым браком), продолжал свою связь с куртизанкою за границей, где большею частью и проживал. Такое его поведение, конечно, не могло нравиться такому в высшей степени нравственному человеку, как Александр III, и я помню, как то раз, на общем приеме представляющихся, Он спросил одного из представлявшихся, приехавшего из Биаррица - много ли там русских. Он ответил и указал, что там, между прочим, находится принц Юрий Максимилианович, на что Государь заметил: "а, и он там полоскал свое поганое тело в волнах океана". Впрочем, должен сказать, что Юрий Максимилианович был в сущности безобидный человек и совсем недурной, это тип великих князей последних формаций. И так, благодаря Александру III, черногорки были пристроены за второстепенных Великих Князей и этим бы при Александре III все бы и кончилось, но вступает на престол Николай II и женится на Alix. (так в книге!; ldn-knigi)

Молодая Императрица встретила со стороны Императрицы матери и русских Великих Княгинь самый радушный прием и сердечное отношение, но не такое отношение, как к Императрице. А ведь она Императрица. Только черногорки не только гнулись перед нею, как перед Императрицей, но начали проявлять к Ней бесконечную любовь и преданность.

Как раз Императрица заболела какою то желудочною болезнью; черногорки тут, как тут, ее не покидают, устраняют горничных и сами добровольно принимают на себя эту неприятную в подобных болезнях обязанность. Таким образом, они втираются в Ее фавор и делаются Ее первыми подругами. Покуда Государь не разошелся, это было не особенно заметно, но по мере того, как Он начал расходиться и Императрица мать начала терять свое влияние - влияние черногорок все усиливалось и усиливалось.

Конечно, прежде всего явилось у них желание раздобыть побольше денег. Вот на этой почве мне пришлось сталкиваться с черногорками. Как то раз черногорка Лейхтенбергская заявила мне, что им трудно жить, и что она просила помощи у Государя через Императрицу и просила и моего содействия к устройству этого дела. Вопрос сводился к тому, чтобы казна выдавала Лейхтенбергскому ежегодно 150.000 рублей. Конечно, я признал это невозможным и дело устроилось так, что бюджет министерства двора был увеличен на 150.000 рублей, a сие министерство уплачивает Лейхтенбергскому равную сумму. 239 Как это устроится теперь, когда черногорка № 2 покинула своего мужа Лейхтенбергского и вышла замуж за Великого Князя Николая Николаевича, не знаю.

Такой простой способ устройства пособия черногорке № 2 вытекал из особого Высочайшего повеления относительно бюджетов министерства двора.

Делами Великого Князя Петра Николаевича управлял молодой человек, сын его бывшего гувернера (кажется, фамилия его Дюмени). Он заигрался, вероятно, не без ведома Великого Князя на бирже и крайне одно время расстроил его дела. Тогда Велики Князь обратился ко мне, дабы я помог ему из государственного банка. Я, конечно, отказал, так как это противоречило уставу банка. В результате Великому Князю помог Государь, кажется из уделов, но супруга, черногорка № 1, такую мою дерзость простить не могла.

Нужно отдать справедливость черногоркам: он были преданные дочери и постоянно хлопотали о всяких денежных субсидиях своему княжескому родителю. Вся игра велась на том, что в интересах России в случае столкновения ее с Германией, поставить Черногорию в такое положение, чтобы она могла оказать России содействие. Черногорцы молодцы; нужно только сформировать постоянные части, а для этого нужны деньги. Вот по особым высочайшим повелениям и начали отпускать черногорскому князю на содержание сказанных частей войск особые суммы и теперь в смете военного министерства таких расходов значится около миллиона рублей, если не больше, но как именно расходуются эти деньги, никому в России неизвестно. Князь Николай по этому предмету писал Государю самые убедительные письма, уверяя, что война с Германией неизбежна и весьма нелестно отзывался о Вильгельме. У меня в архиве одно такое интересное письмо сохранилось.